– Законы Ристайла консервативны и патриархальны, – наконец, говорит он, пальцем катая перьевую ручку по столу. – Есть вероятность, что вам проще будет схватить сына и улететь в Дахраар, где вы спрячетесь под протекцией своего брата.

Быть может, это и правда было бы проще. Если закрыть глаза на вероятный скандал между императором и ёрмунгандом и новое обострение отношений между нашими расами. Ну и самое главное.

– Есть ещё одно обстоятельство, – говорю я. – В дракона превратиться я не могу.

Сэм сочувственно приподнимает брови.

– Хорошо, что вы это сказали, аллира. Ваш муж явно будет использовать этот довод в суде. И, скажу вам, довод это весомый. Оставить ребёнка с матерью, которая не сможет его защитить?

– Что же мне делать? – спрашиваю, душа отчаяние. – Врачи не понимают, в чём дело. Мой дракон проснулся вчера в первый раз за пять лет, и так же внезапно уснул обратно.

Мэйвиз настораживается.

– В каких обстоятельствах он проснулся?

– При драке, – коротко отвечаю я, не желая вдаваться в подробности. Спасибо, Сэм не удивляется, что почтенная аллира так просто говорит о драке, будто для неё это ежедневная рутина.

– Да, ваша щека… бросается в глаза. Но если засвидетельствовать это у врача – это будет доводом в суде.

Внутри меня всё протестует. Сознаться перед миром, что меня бьёт муж, а я покорно сношу это? В Дахраар я могу больше не возвращаться после такого. Я буду позором для своего брата.

Сэм видит моё возмущение, но не комментирует.

– Я могу ошибаться, – неуверенно тянет юрист, – но, быть может, вам нужно потренироваться?

Вопросительно смотрю на грифона, ожидая, что он продолжит мысль.

– Я в детстве любил слушать про валькирий Дахраара, – говорит он, с трудом скрывая восторг. – Двенадцать лучших воительниц, советницы ёрмунганда, воплощение свободы!

– Я должна была стать валькирией, – киваю я, всё ещё не понимая, к чему он клонит.

– Быть может, после переезда в Ристайл вы просто затосковали по копью и хорошему сражению?

Это звучит так абсурдно, что я смеюсь. Сэм тут же нахохливается, как недовольный воробей.

– Да почему нет? Если вы всю жизнь провели в сражении, то не будет ли корсет вас потихоньку душить, пока вы совсем не потеряете вкус к жизни и не сляжете? Вы бы съездили в Академию, да и попробовали бы этот вариант! А там, может, вам бы подсказали что-то другое. Не зря в ней самая большая библиотека на континенте! Может, там есть что-то про неведомую драконью хандру?

Слова Сэма заставляют меня задуматься. Вообще-то в них есть рациональное зерно. Да и в Академии я не была десять лет. С тех пор как позорно сбежала под покровом ночи…

Вздыхаю и качаю головой.

– На поездку в академию потребуется минимум три дня. Мне никак не скрыть от семьи такую долгую отлучку. Они начнут задавать вопросы, узнают о моих планах, и тогда меня попросту запрут дома.

– Это нарушение конституционных прав! – подскакивает гордый птах. – Согласно третьей статье конституции Ристайла никто не имеет права посягать на свободу…

Он осекается, когда ловит мои ироничный взгляд, и деловым тоном сообщает:

– В любом случае, аллира дель Монрок, я готов взяться за ваше дело. Подготовить документы для развода и найти доводы, подкрепляющие ваше право забрать ребёнка к себе. И если вас запрут, я засвидетельствую этот факт и приложу его в качестве аргумента против передачи опекунства вашему мужу. Ведь человеку, который нарушает права своей жены, никак нельзя доверить воспитание ребёнка.

Из его уст клишированная юридическая речь звучит так комично, так что я не сдерживаю улыбки. Быть может, я совершаю ошибку, которая будет стоить свободы мне и моему сыну, но я протягиваю руку, чтобы обменяться рукопожатием с Сэмом.