В голове пусто. Надо бы начинать поиск работы, но сегодня я точно не смогу.

Слышу, как Рома заходит в спальню и закрывает за собой дверь. Схватив свою чашку, иду в гостиную. Расстилаю на нем найденную в шкафу простыню, готовлю подушку с одеялом и укладываюсь.

Телевизор уже выключен, но я все равно пялюсь в него, пока цежу свой чай.

Для сна еще слишком рано, но мои веки печет так сильно, что боюсь, удержать их поднятыми долго не смогу.

– Лиза, я сказал тебе, – слышу приглушенный голос Романа и вспоминаю, как предлагала ему заменить двери. Они у нас слишком тонкие, и через них почти все слышно. – Я завтра перезвоню. Не задалбывай. Ну, как получилось. Завтра давай, ладно?

Внутри меня зреет новая истерика. Но я не впадаю в нее только потому, что нет сил на это.

Ставлю недопитый чай на кофейный столик и, погасив торшер, отворачиваюсь лицом к спинке дивана.

Закрыв глаза, пытаюсь уснуть. Но в памяти постоянно всплывает лицо той девицы, которую целовал мой муж. Мне противно даже вспоминать ее, не говоря о том, чтобы видеть во снах. Но я никак не могу вытравить ее из головы.

Внезапно в гостиной загорается свет и тут же гаснет.

– Нахрена устраивать цирк? – шипит Роман. – Мы же договаривались, что бы ни случилось, спим в одной постели.

– Это было до того, как ты мне изменил, – не удерживаюсь от ответа.

Понимаю, что могла бы притвориться спящей, и тогда мы бы избежали этих унизительных выяснений. Но язык побежал впереди мозгов.

– Хочешь об этом поговорить? – со злостью выплевывает Роман. – Тогда вставай! Давай поговорим! Хочешь обсосать все подробности, я расскажу тебе все в мельчайших деталях! Где я брал ее, как, в чем она была одета! Этого ты хочешь?! – громыхает мой муж, каждым своим словом вгоняя мне в сердце все новый и новый гвоздь. Я всхлипываю. – Поднимайся, я сказал! – Рома лупит по выключателю на стене, и в гостиной опять становится светло. – Ты же у нас королева драмы! Прямо снятая с креста святая невинность! Давай-ка обсудим произошедшее, раз ты так рвалась! Заодно расскажешь мне, как месяц назад переспала с Витькой Мамоновым.

– Что? – выдыхаю в ужасе и сажусь на диване. Глазею на мужа, широко распахнув глаза.

– А что? Думала я не узнаю? А теперь корчишь из себя невинную деву! Это еще два раза посмотреть, кто из нас двоих предатель!

– Рома, ты что такое говоришь? – спрашиваю севшим голосом.

Не могу поверить, что мой муж мог даже заподозрить меня в настолько низком поступке. Еще и с кем! С Мамоновым! С тем самым Мамоновым, от пошлых намеков которого меня подташнивало. Он отстал от меня только тогда, когда я обо всем рассказала Роме. А до этого прохода не давал.

С Мамоновыми мы подружились, когда вместе ходили в ночной ресторан. В тот самый, где все едят в темноте. Нас посадили за один столик, и мы познакомились, а потом и стали дружить семьями.

Виктор чуть ли не с первого дня начал оказывать мне знаки внимания. Я несколько раз пыталась обратить на это внимание его жены Веры, но она отшучивалась. Говорила, мол, это у него шутки такие. Но с каждой встречей эти шутки заходили все дальше.

Потом я пожаловалась Роме, и мы перестали с ними видеться.

А теперь мой муж говорит, что я якобы спала с Мамоновым. Это уже ни в какие ворота просто…

Задыхаюсь от возмущения. Буквально пыхчу как паровая машина. Но не могу выдавить из себя ни звука. Это настолько вопиющая ложь, настолько глупое и несправедливое обвинение, что я даже не могу собраться в кучу и ответить Роману.

– А что? Хочешь сказать неправда? Ну конечно, кто же в таком сознается, – произносит он с такой злой иронией в голосе, что внутри меня будто что-то снова и снова лопается и разрывается.