Он склоняется к её губам и целует. Аника ощущает, как нечто запретное, разрушающее разливается по её венам. Поцелуй Гайдина сладок как мёд, но губителен как яд. Аника отравлена — голова идёт кругом, а ноги будто набиты соломой. Грубая ладонь касается нежной груди и принимается жадно ласкать её. Гайдин прижимает Анику к стене и стремиться забраться под подол её платья. Низ живота её напрягается и сладостно ноет. Она не может оттолкнуть его, хоть и понимает, что то, что они делают недопустимо. Аника чувствует себя всего лишь безвольной куклой в руках чернокнижника. Слова Гайдина эхом звучат в голове, будто тот способен проникать в людские умы…

В тишине и мраке коридора слышится хлёсткий звук пощечины. Аника в страхе вжимается в стену. Её ладонь горит. Гайдин, недовольно опустив подбородок, держится за щёку. На его лице — досада и удивление. Девушка глубоко вдыхает, чтобы раскаяться и повиниться в содеянном, но вместо этого, вдруг делает вторую неожиданную вещь за вечер.

— Я не стану извиняться, — произносит она со слезами в голосе. — Ибо вы совершенно правы, я не из тех, кто терпит. В случае с графом Хейденом мне есть смысл хитрить, но с вами, как мне думается, я должна внести ясность с самого начала. Будь вы хоть самим высшим жрецом Игниса, главного из Четырёх богов, я не стану раболепствовать перед вами и подчиняться. Я невеста графа Хагана, будущего властителя Рабантраса. Но даже он не смеет касаться меня без позволения!

Не давая своему оппоненту возможности сказать ответное слово, Аника убегает. Она запирается в своих покоях и в слезах падает на кровать. Что же она наделала?! Почему не сдержалась? Ведь Гайдин — советник самого Хейдена, он может завтра же приказать отправить её в Леонтрас. И тогда придёт конец не только их с Хаганом помолвке, но и установившемуся шаткому перемирию.

4. Часть 2 «Фальшивая невеста» Глава 4

Хаган живёт с идеей, что должен быть лучшим во всём. Правила и законы для него всегда были превыше собственных желаний. Таким воспитал его отец — суровый и скупой на доброе слово граф Хейден, правитель Рабантраса. С самого детства Хаган стремился угождать отцу и оправдывать его ожидания. Даже тогда, когда ему самому это было не по душе. Отец был жесток в отношении своей супруги и наложниц. И требовал от своих сыновей аналогичного отношения к женщинам. Вот только Хаган хотел быть лучшим в глазах всех окружающих. Трудно быть жестоким с девушками, когда пытаешься им угодить. А радовать маму смешными выходками и неожиданными подарками Хагану нравилось, пожалуй, даже больше, чем исполнять спорные наставления отца. Что поделать? К своему несчастью он был рождён с добрым любящим сердцем. И даже суровое воспитание графа Хейдена не смогло заставить его зачерстветь.

— Ты никогда не хотел что-нибудь изменить в этом мире? — мечтательно спрашивал он младшего брата. — Разве справедливо, что женщины в нашем графстве терпят столько невзгод. Ведь им подчас приходится гораздо труднее, чем мужчинам.

— Отец прикажет тебя высечь за такие разговоры, — отвечал Фалко, с сомнением глядя на него.

— И всё-таки, — не унимался Хаган. — Неужели тебе никогда не хотелось встать на их защиту.

Фалко только вздыхал тяжело, качая головой.

— Ты знаешь нашего отца. С ним нельзя действовать прямыми методами. Вот тебе мой совет: если хочешь добиться своего и не быть сосланным на границу, ищи обходные пути.

Брат в отличие от Хагана всегда был более приземлённым. Он не рассуждал высокими категориями, а делал только то, что хотел, никому при этом не рассказывая. Он женился на девице из знатного, но бедного рода, одной из дальних ветвей семьи Рабан. Получил от отца небольшой земельный надел на севере у границы с Леонтрасом, восстановил там поместье и зажил себе на уме. Ходили слухи, что он много позволяет своей жене, и как будто бы та совсем не чтит традиций и культ Ворона. Но Фалко никогда не позволял этим слухам найти подтверждения, отчего умудрялся жить с отцом душа в душу, при этом не забывая про своё удовольствие.