Саша нервно расхаживает из угла в угол, как училка, постукивая линейкой по ладошке. Где она ее вообще взяла? Уже минут пятнадцать Гордеева путано пытается донести до меня мысль, что она необычная. Внутри нее есть некая энергия, которую она называет «внутреннее солнце» и поэтому она может «видеть» что происходит в жизни человека и умеет лечить.

— Ты знахарка? Шаманка? Ведьма? Как это правильно называется? — уточняю, стараясь переварить информацию.

Не могу сказать, что меня эта новость шокировала, мне кажется, чего-то такого подсознательно я и ждал.

Фея как магнит, познакомившись с ней, хочется, видеться и общаться все больше. Она говорит, это называется «подзарядка» и люди делают это неосознанно. И я тоже получается?

— Саш, я примерно понял, выдыхай.

— Что ты понял?

— Что ты — волшебница. Фея! Крылья есть?

— Господи, Макар, кому я только что объясняла? Нет никакого волшебства, просто моя энергетика...

— Да понял я, не дергайся. А я получается тоже «заряжаюсь» от тебя?

Вообще, не хотелось бы, чувствовать себя паразитом.

— Бывает, — кивает.

Ну, пиздец.

— Сорян, а как этого не делать? Если каждый будет от тебя отщипывать, тебе же самой ничего не останется.

Замкнутый круг какой-то.

— Люди делают это неосознанно, поэтому я не очень общительна. К тому же я эмпат, а чужие эмоции порой весьма болезненны, — морщится.

— Сложно. Буду разбираться.

— А надо ли, Макар? — шепчет Гордеева, внимательно рассматривая свои носки.

Опять двадцать пять.

— Так, Саш, давай договоримся, раз и навсегда. Я тебе скажу, а ты запомни, хочешь, запиши. Все, что касается тебя, мне НАДО и как бы сложно ни было, я БУДУ разбираться.

Мне кажется, в зеленых глазищах мелькает облегчение.

— Просто это очень непривычно, что ты так упрямо отстаиваешь право быть рядом. Даже моя приемная мать сбежала, при первой возможности, — горько усмехается Фея.

Чего?! Саша приемная? И как это сбежала?

— Ты приемная? В смысле сбежала? — присаживаюсь на корточки, поглаживаю красивые икры.

Очень стараюсь держать лицо, чтобы не показать своего шока.

Мне кажется, даже не дышу, боясь спугнуть момент откровения.

— Она удочерила меня в три года. В день восемнадцатилетия я проснулась одна в квартире. На кухне, на столе стояли цветы, шарики были привязаны к маленькой коробочке. В ней я нашла письмо и деньги на первое время. Как сейчас помню ее слова: « Я сполна выполнила свой материнский долг, и ты знаешь, как это было непросто. Наконец-то я встретила своего человека, у нас будет ребенок и это мой последний шанс родить. В конверте деньги на первое время, дальше сама. » — шепчет Фея.

Всхлипнув, отворачивается, закусывает губу, стараясь не реветь.

Вот это жесть. И как ее маман смогла бросить такую особенную девочку? Ее же, наоборот, нужно беречь от всего мира.

Чувствую, Саша не договаривает и в этой истории есть что-то еще. В моей голове пазл никак не складывается, не хватает какой-то очень важной детали. И я непременно выясню какой.

Но сейчас мучить расспросами не хочу. Фея горько ревет, уткнувшись в ладони. Наверное, вспомнила обиду на мать.

— Ну, не реви. Слышишь, Фей? Сбежала туда ей и дорога, — затаскиваю к себе на колени.

Удобнее устраивая нас прямо на полу.

Саша отрицательно крутит головой, спорит.

— Ты не понимаешь со мной и правда сложно, она старалась как могла. Ее же фактически обманули, никто не предупредил, что я необычный ребенок, а когда она поняла, документы были уже оформлены. Хотела сделать доброе дело, а получила кота в мешке, в целом она справлялась, но ей было тяжело со мной.