Девушка поёт очень нежно и чувственно и, вслушавшись, я понимаю, что она исполняет песню от лица мужчины. Мелодия развивается, нарастает крещендо, звуки ударных бьются в груди. Вкрадчивый перестук клавишных и раскаты грома заставляют сжиматься моё сердце всё сильнее. Ласковый голос рассказывает, как герой в последний раз глядит в глаза своей возлюбленной, превращается в солнце и остаётся в них навсегда. Постепенно песня идёт на спад и затихает в пианиссимо.

Ищу в себе это состояние накатывающего вала, когда в ушах начинает звенеть, в глазах становится горячо и слёзы проливаются очищающим потоком, но -- ничего. Я готова разреветься от невозможности разреветься, вот такой парадокс!

После того как песня заканчивается, Никита добавляет её к себе в «Избранное» и поворачивается ко мне, пряча телефон в безразмерный карман шорт.

-- Да ты тот еще рёва-корова! – я несильно пихаю его локтем и протягиваю наушник.

-- А ты… -- Он моргает несколько раз и закатывает глаза. – Что ты за человек такой непробиваемый?!

-- Робот?

-- Не… Ты просто замёрзшая, я понял. Внутри-то ты мягонькая. Тебе надо отогреться! Что сделали с Несмеяной, чтобы она рассмеялась? Сначала её заставили заплакать! Значит, с тобой надо действовать наоборот!

-- Да забей, -- я отхлёбываю из стаканчика.

-- Сегодня мать с братом прилетают, -- посерьёзнев, сообщает Лис. -- Завтра сможем съездить к тому человеку, про которого ты говорила? Вместе с Борей? А вечером у меня игра.

Утром Лис уже поджидает нас в условленном месте. Рядом с ним в холле развивающего центра сидят взволнованная женщина лет сорока и хрупкий малыш, очень похожий на Никиту.

Нам навстречу выходит Света, вторая моя лучшая подруга и сын бросается к ней с объятиями. Я немного ревную оттого, что её он готов обнимать всегда, наплевав на свои тактильные ощущения.

Света уже познакомилась с гостями и теперь представляет им нас с Борей.

-- Елена и Егор. Мария, её сын Борис.

Мы вместе проходим в кабинет к Свете. Это просторное помещение с большой сенсорной зоной, где можно лазать в трубе-лабиринте, кататься как на качели в огромной мягкой сумке-яйце, валяться в гамаке и нырять в бассейн с мячиками.

-- Боренька, покажи Егору, какие тут есть интересные игры, -- просит Света моего сына, и мальчики уходят к шведской стенке. Боря, как и было велено, принимается перечислять названия инвентаря, рассказывая, какие задачи выполняет каждый тренажёр. Егор влезает в «яйцо совы» и со смехом скрывается в нём.

Елена смотрит на моего сына и в её глазах стоят слёзы.

Света берёт женщину за руку.

-- Прежде всего, я хочу сказать вам, что вы ни в чём не виноваты. Забудьте всё, что вам наговорили. Дело не в плохой генетике; не в перенесённых во время беременности ОРВИ; не в том, что вы не приступили к его развитию сразу же после рождения. Вы делаете достаточно. Вы великолепная, уникальная и прекрасная мама и вы должны перестать поедать себя, чтобы не скатиться в отчаяние. Договорились?

Елена быстро кивает и вытирает слёзы.

-- Боря и Егор могут остаться, а вы, пожалуйста, выйдите, -- просит нас с Никитой Светка.

-- Как ты её нашла? – спрашивает Лисовский, медленно шагая по коридору, украшенному картинами юных художников.

-- Она раньше занималась с Борей. Когда он еще был совсем другой. Я иногда приходила и с порога начинала рыдать, представляешь? Пока Света не сказала мне того же, что и твоей маме сейчас.

-- Место отличное, -- Лис кивает на цветные шкафчики для одежды. На каждом наклеена табличка, и детской рукой подписано имя хозяина.