Я осекаюсь, потому как мой муж застёгивает пуговицы на рубашке. Никаких доказательств новой измены у меня, само собой, нет, но что-то я сильно сомневаюсь, что ему просто было жарко. И его любовница просто так гуляла по закрытому этажу, где кроме его кабинета есть ещё библиотека и пара гостиных, в которых обычно не принимают посетителей.

Мне бы очень хотелось обмануться, признать, что всё это какая-то ошибка и я всё неверно поняла, но, боюсь, всё слишком очевидно. Можно обманываться сколько угодно, но факт остаётся фактом. Муж не считает верность истинной чем-то, что само собой разумеется.

– Надо же, – дракон наклоняет голову. – Неужели моё сладкое сокровище ревнует?

– О чём ты?! – снова распаляюсь я. – Ты привёл в замок эту девку? Туда, где бегают и играют наши дети? Ты в своём уме?!

– И правда, – усмехается наглец и, поднявшись, подходит ко мне. – Стоило тебе увидеть постороннюю женщину там, где ты считала, её быть не должно, в глазах загораются искорки. Ты очаровательна в своей злости. Я помню, какой живой ты бываешь.

Я хочу возразить, но Рэйберт ловит меня за подбородок, а свободной рукой фиксирует голову на затылке.

– Нет!

Пытаюсь отпихнуть его, упираясь в грудь ладонями, но ничего не получается. От него не сбежать. Не увернуться. Рэй намного сильнее меня.

– Да, сокровище, – сминает пальцем губы. – Мне нравится, когда злишься. Ты как огонь. Я хочу, чтобы так было постоянно.

Не позволяя отстраниться, он целует меня. Обжигающе горячий язык размыкает зубы, захватывает рот, полностью лишая меня даже подобия контроля. Глаза жжёт от злых слёз и от осознания своей беспомощности.

Он что, серьёзно это? Про то, что хочет видеть мою злость? И что теперь, поселит свою любовницу в нашем замке? Позволит ей играть с Эмер и нянчить Юну? Ну уж нет! Это случится только через мой труп! И тогда Рэйберт уж точно не получит никакого наследника!

Умудряюсь укусить его за язык и только этим прерываю поцелуй. Во рту чувствуется привкус крови, но вместо того чтобы оставить меня в покое Рэйберт ухмыляется.

– Да, мне определённо нравится результат. Как думаешь, может быть мне оставить ту женщину в замке? Чтобы ты хоть немного ожила?

– Не посмеешь, – рычу я сквозь зубы. – Меня в этом замке не будет, если осмелишься.

– А куда же ты денешься? – он прижимается лбом к моему лбу и перебирает выбившиеся из причёски огненно-рыжие пряди. – Я не выпущу тебя дальше сада. Да и нечего жене генерала шастать не пойми где. До города слишком далеко, идти по лесу опасно.

– Мне всё равно. Если собрался искать себе новую жену, старая будет только мешать!

– Брось, Нуала, ты не такая. Как бросишь своих девочек с чудовищем вроде меня?

Сжимаю зубы и всё же умудряюсь вывернуться из его объятий. Издевается. Нарочно это делает. Играет на моих нервах будто на музыкальном инструменте!

Я не слишком интересовалась его работой и военными подвигами, но я точно не завидую его врагам. Большего садиста ещё поискать нужно. Неужели за неимением врагов вне дома он начал искать их внутри? Пробовать всё это на мне?

– Зачем ты запретил стражнику пускать меня к Юне?

– Чтобы ты привела себя в порядок. Выспалась, переоделась, поела нормально. Ты, кажется, опять забыла, что у нас полный замок слуг. Можешь преспокойно отдыхать и вспомнить о том, что ты женщина.

– Какое. Тебе. Дело! – практически кричу я. – Это моя дочь, которую ты, фактически отнял!

– Не смей повышать на меня голос, – угрожающе спокойно произносит Рэйберт и я резко замолкаю.

У моего мужа есть удивительная способность. Когда беседа переходит на повышенные тона, он начинает говорить тише и вынуждает всех остальных прислушиваться к нему. Меня всегда восхищало то, как он управляет тоном беседы, но самой оказаться под его влиянием неприятно.