– Ты издеваешься? – цедит сквозь зубы, а во мне начинает разгораться раздражение. – Я дал добро из комнаты домашнюю сделать, ангелов этих чертовых купил, любовницу выкинул и на голодном пайке сижу, скоро дымиться начну от желания. А ты ковыряешь мне мозг чайной ложечкой. Мне сплясать что ли, чтобы ты соизволила хоть один шаг навстречу сделать, и желательно хоть раз дала? – и резко притягивает к себе, и я чувствую, насколько последнее он хочет прямо сейчас.

– Отпустить меня и найти ту, которую полюбишь, – упрямлюсь, а он сжимает губы и сильнее нависает надо мной.

Вот кто не сдерживается. Он даже когда орет, не такой страшный и дикий, как сейчас. Мотаю головой, потому что понимаю, что он хочет сделать. Упираюсь ладошками в каменную грудь, а ему все равно.

– Неправильный ответ. Советую подумать еще. А пока, – и недоговаривает, жадно целует.

Это не просто поцелуй, это наказание, отчаяние, просьба, обещание. Что угодно, но не поцелуй. Руки сминают тело, губы завоевывают, сметая любой протест. Скулю, потому что мне хочется того же, что и ему. Я не могу противостоять ему, его опыту, его бешеной энергетике. И все же, я против.

Вспоминаю те снимки, что разрушили мою жизнь. Как он танцует с другой, как целует ее, как ей хорошо в его руках, когда они нагло сжимают ее попку. Все желание пропадает. Начинаю биться, как дикая кошка, царапать спину сквозь рубашку.

– Да чтоб тебя, – оторвавшись от моих губ, раздраженно выдыхает, и, обхватив лапищами мое лицо, заставляет смотреть прямо в глаза. – Предлагаю сделку. Слышишь меня? Сделка, после которой мы либо живем дальше, либо ты получаешь заветную свободу.

Замираю от удивления. Он пошутил? Нет, судя по злющему взгляду, крайне серьезен. Глупое сердце сжимается от боли. Он так быстро сдался, готов отпустить. Оказывается, где-то в глубине души я хочу, чтобы он полюбил, стать той самой для него. Но нет, он предлагает сделку.

Свобода или семья. Два приза. И почему-то они меня не радуют, но лучше так. Киваю ему, но муж недоволен.

– Ты согласна? Словами, Аня. Мне нужно услышать ответ.

Сглатываю вязкую слюну, что не укрывается от жадного мужского взгляда. Всего на мгновения, но он отводит глаза в сторону, и мне этого хватает, чтобы взять себя в руки. Он предлагает мне свободу. Это то, чего так хочет измученная душа. И если он мне ее даст, я готова пойти на сделку. Все выдержу. Самое страшное уже все равно позади.

– Согласна, – хрипло отвечаю, на что он сдержанно кивает. – Согласна выслушать условия и дать окончательный ответ, Рэм.

Муж усмехается. Забавно ему, а я обмираю от страха. Кто знает, что в голове у этого тирана.

– Кареглазка показывает зубки? – с улыбкой произносит, резко дернув меня на себя, поднимает в воздух.

Боясь упасть, хватаюсь за Рэма руками и ногами. Смеется, гад такой. Разворачивается и падает на диван, устраивая меня на своих коленях, нагло задрав платье, чтобы ничего не мешало бессовестно гладить голые ножки, сдались они ему, блин. Я думать не могу нормально, когда одним местом чувствую приподнятое настроение мужа вкупе с такими нежными ласками.

– Поверь, ты согласишься на сделку. Тебе очень понравятся ее условия, – как-то хитро начинает урчать, целуя шею, заставляя желание вновь просыпаться во мне.

И уже не помогают мысли о любовнице, сама не понимаю почему. Неужели я настолько соскучилась по мужу? Да нет. Я скучала, и сильно. Но чтобы вот так, раз, и все границы стираются. Не верю. Это шок. Да, точно! Шок!

Он никогда ТАК не делал. Всегда только спальня. Всегда сразу к главному. А это что-то новое, немыслимое, то, о чем я и думать не смела, ведь он любит хорошую девочку, а им не положено такое непотребство. Для страсти есть спальня, и только она. Но вот, все кувырком.