Выяснить бы, что это за странный союз противоположностей, и как с виду приличный маг мог снюхаться с этими жалкими отродьями, которые у любого уважающего себя человека вызывают лишь брезгливость и отвращение.

Всем известно, как низшие оборотни получают свою силу. Ритуал, который они проходят настолько омерзителен, что мне даже думать об этом противно.

Но времени нет. Этой истории придется так и остаться для меня неизвестной.

Парой мощных взмахов крыльями набираю высоту и лечу обратно к себе в замок.

В столовой еда уже ждет меня. Набрасываюсь на завтрак, как голодный зверь, одновременно слушая доклад Калеба.

— Мы опросили всех магов, которые производят лицензированные короной артефакты. Никто из них понятия не имеет, кому принадлежат эти, как они их назвали — «поделки». Кустарное производство, грубая работа.

Я вздыхаю. Похоже, мне все придется делать самому, как всегда в по-настоящему сложных делах. Пытливо смотрю на слугу и не говорю ни слова. Если он что-то скрывает от меня, я узнаю это по его взгляду. Он не выдерживает и отводит глаза. Что это значит? Ему стыдно за вчерашнее, или тут что-то еще? Следовало бы об этом поразмыслить. У меня нет причин не доверять ему, но кто знает, еще вчера я думал, что все у меня под контролем, а сегодня все буквально валится из рук.

Похоже, придется принять во всем этом личное и самое деятельное участие.

Я встаю и гляжу в окно. Отсюда открывается прекрасный вид на долину впереди и серебристую ленту реки, уходящей вдаль. Этот вид всегда меня успокаивает.

Где же Ева? Ловлю себя на том, что уже безумно скучаю по ней. За прошедшие месяцы я уже привык, что она завтракает вместе со мной. Чувствую, как метка на моей груди начинает болезненно ныть разливая по телу сильнейшее чувство одиночества.

— Я разочарован, — говорю я потирая грудь, — где адепты? Они еще не вернулись?

— Нет, милорд, — отвечает Калеб.

— А что там за возня? — спрашиваю я, видя, что к дому подъезжает несколько карет и из них начинают выходить люди, — мы ждем гостей?

— Не знаю, милорд, никаких визитов не назначено, — говорит Калеб, осторожно приближаясь ко мне и заглядывая через мое плечо в окно.

— Ну так иди и узнай, — говорю я грубее, чем мне хотелось бы.

Калеба тут же сдувает.

Едва он выходит, я тут же слышу легкий звон, доносящийся из коробки с артефактами связи, которую Калеб все время таскает с собой, носясь с ними, как курица с яйцами.

— Я подхожу к столику и откидываю крышку футляра. Внутри лежат десятки круглых артефактов мгновенной связи. и один из них пульсирует синим светом.

Я беру шарик в руку и надавливаю на него.

— Слушаю, говорите, — отвечаю я.

В ответ доносится лишь неразборчивое хрипение и шуршание, кто-то вскрикивает и связь обрывается. Шарик в моих руках тускнеет и теряет внутреннее свечение полностью, превращаясь в бесполезный кусок стекла.

— Странно, — говорю я вслух, — что бы это могло значить.

— Любимый! — вдруг слышу я знакомый голос, — ты не поверишь, что произошло!

В столовую влетает Скарлетт, собственной персоной. Я тут же посильнее запахиваю полы халата, едва не забыв, что на мне нет медальона и она может увидеть мою метку истинности.

— Я всю ночь не сомкнула глаз, я все думала и думала о нас и о нашей любви, — говорит она восторженно, и бросается мне на шею.

— Скарлетт, милая! — выдавливаю я вымученную улыбку, — как же я рад тебя видеть. Какая счастливая встреча!

— Родители убьют меня, но я больше не могу скрывать, больше не хочу прятаться. К чему эта игра, Эрик? Мы любим друг друга, нам суждено стать истинными. Проведя эту бессонную ночь в молитве, обращенной к первому дракону, я поняла, что есть только один путь. Я всегда должна быть подле тебя, моего лорда, а ты всегда должен быть рядом со мной и тогда бог дракон увидит, как сильна наша любовь и наделит нас метками! А до тех пор ты будешь учить меня, как сделать переход в форму дракона! Правда же я здорово придумала?