А вдруг это опасно? У моего лорда много врагов, что если эти жуки хотят навредить мне?

Разрываюсь между тем, чтобы сообщить Калебу, и подождать, что будет, когда жуки, наконец, прорвутся внутрь. сквозь щиты.

А то, что они это сделают, у меня уже не остается никаких сомнений.

Маленький дырочки, которые они проковыряли, постепенно расширяются.

И вот уже жуки делятся на пары, и начинают расширять отверстия сообща.

Когда первый жук влетает в комнату, он сразу начинает метаться по всему помещению, врезаясь в стены, пока не падает без сил на пол, глухо стукнувшись об ковер.

Я подхожу, осторожно беру его в руку.

В памяти мелькают неясные картинки прошлого, но вспомнить, где я видела точно такого же, я не в состоянии.

В комнату влетает еще несколько жуков, они подлетают ко мне и, сердито жужжа, выдирают у меня из руки, того, что я подобрала.

— Ладно, ладно, — говорю я, отходя на шаг, — только не кусайтесь.

Они деловито забирают товарища и выталкивают его наружу.

Через мгновение по моей комнате летает уже целая стайка этих жуков.

Потом они все вместе полетают ко мне и начинают трещать с очень странным звуком.

Сперва ничего не понятно, но через пару мгновений я начинаю различать в беспорядочном шуме и стрекоте, что они издают, совершенно ясные слова.

— Мы твои друзья, — слышу я, — и мы здесь, чтобы помочь тебе.

— С чего вы взяли, что мне надо помогать?

Они неразборчиво жужжат пару мгновений, как будто споря друг с другом, а потом отвечают:

— Нам сказали помогать тебе.

— Кто сказал?

— Кто сказал, тот сказал не говорить.

— Кто вас послал, — я начинаю раздражаться.

— Кто послал, тот сказал не говорить, — жужжат они и больше ничего от них нельзя добиться.

— Мисс Ева, — снова я слышу из за двери голос Калеба, — с кем вы говорите?

Едва заслышав голос, жуки сразу же выключаются и падают на ковер. В комнате становится так же тихо, как и всегда.

— Я молюсь богу, чтобы у вас, дорогой верный слуга, сегодня было несварение желудка, — едко говорю я в замочную скважину, — так же как и у лорда Майта, который запер меня тут.

— Вы должны быть благодарны ему за то, что он так бережет вас, — укоризненно говорит старик, цокая языком так,, словно я оскорбила его в лучших чувствах.

— Хватит шататься возле моей двери, — говорю я ему, — я пытаюсь уснуть.

Я вижу, что один из жуков подполз ко мне и заглядывает в просвет между полом и дверью.

Чуть не вскрикиваю, когда обнаруживаю, что другой жук сидит у меня на плече.

— Дотронься до меня, жужжит он тихонько, так что я еле могу расслышать.

Я осторожно трогаю его пальцами и в эту же секунду начинаю видеть странную картину, темный коридор, чьи-то ноги…

Спустя несколько мгновений я с изумлением осознаю, что я сейчас вижу то, что видит жук, который под.полз под дверь.

Изображение чуть меняется, когда жук проползает дальше, и я вижу Калеба, который стоит на расстоянии и, наклонив голову, прислушивается к звукам в моей комнате.

Он стоит так с минуту, а потом отходит на свое обычное место возле парадного входа.

— Хочешь, мы проследим за ним? Хочешь, мы откроем замок? Хочешь, мы убьем его? Хочешь, мы подожжем дом? Мы друзья, мы здесь, чтобы помочь тебе, мы здесь, чтобы служить…

8. 8

Эрик

— Эрик! — восторженно кричит она и тут же бросается мне на шею.

Я обнимаю ее не без удовольствия, хотя, откровенно говоря, даже с амулетом на шее чувствую, что Скарлетт это совсем не то, что Ева.

Она продолжает плакать, но теперь уже прижавшись к моей груди. Ощущаю, как рубашка промокает от ее слез. Она что-то лепечет, но я не могу разобрать ни слова. Да и, откровенно говоря, не особенно прислушиваюсь. Надо дать ей выговорить истерику и потом уже можно будет выяснить, кто ее обидел. С этой женщиной легко иметь дело, если знаешь, когда лучше просто дать ей проплакаться и выговорить все, что наболело.