***

Поезд тронулся с места. В купе мы были вдвоем. Быстренько переоделись, расстелились и легли спать. Таюха вскоре засопела, а я лежала с открытыми глазами, слушала стук колес и следила, как на потолке мельтешит свет от железнодорожных уличных фонарей, мимо которых проезжал состав. Я обдумывала прошедший день…

Ближе к обеду мы проснулись, и первым делом я позвонила родителям. Мама и папа должны знать, что я меняю свой статус замужней женщины на свободную разведенку. Когда они услышали про измену Лешки на моих глазах, то их возмущению не было предела. А после моего рассказа про целую кипу фотографий папа собрался ехать в Москву и бить моему мужу морду. Еле отговорила.

Идею временно уехать на родину воинствующей Таи родители одобрили. Папа так и сказал:

— А поезжай, Маришка. Развеешься. И этот гад перед тобой мельтешить не будет. Вот, мать говорит: «С глаз долой, из сердца вон». Кострома — город красивый, я после армии там разок бывал.

— Так это почти двадцать пять лет назад было, — засмеялась я в трубку, — там уже все изменилось, наверное.

— Ничо, — протянул отец, — исторические достопримечательности посмотришь. Пусть Тая тебя по Ипатьевской слободе проведет. Мы с ребятами там гостили у приятеля на Гидростроителей. Эх, хорошее время было…

Еще немного послушав папу, ударившегося в воспоминания юности, я попрощалась. Честно говоря, думала, что разговор с родителями пройдет тяжелее. Будут причитания о порушенной молодости… Но они дружно заявили, что развод — единственное верное решение. И гнать нужно Лешку поганой метлой, если он — козел блудливый, еще раз вздумает на мои глаза не по делу показаться. А единственное общее дело у нас теперь — подача заявления на развод. Тут нужно обоим явиться. Но я на это мероприятие Таю с собой возьму. Вернемся через пару недель обратно в Москву и сразу подавать на развод!

Возможно, нас даже сразу разведут, без этой всякой тягомотины со временем на раздумья. Даже если Лешка будет против. Я себе несколько фоток пооткровеннее оставила. В случае чего покажу в качестве доказательства его измен. Не отбрешется, что это было один раз и по принуждению… А ведь такую хорошую байку сочинил: «Меня Олеська возбудителями опоила! Я весь такой в белом пальто, а она блудница вавилонская меня святого совратила и изнасявкала. Насильно на себя затащила и сношаться заставила! Да мне теперь на себя в зеркало стыдно смотреть! Маришка, я так больше не буду!»

Я вспоминала его распинания у Таюхиной двери, и мне становилось смешно, и грустно одновременно. Так хорошо врал, что я даже поверила. Простить собиралась. Вот же — дуреха наивная. Хотя, почему дуреха? Это если бы он при мне на других баб пялился, чужие кружевные труселя в бардачке возил или ко мне охладел, то у меня бы возникли подозрения. А тут, все было хорошо. Как я могла догадаться, что у меня рога, как у сохатого из тайги. Маришка — олень с ветвистыми рогами.

Я вспомнила картинку из интернета: стоит мужик у себя дома с телефонной трубкой у уха и слушает, как жена ему говорит, что у подруги останется ночевать. А за спиной мужика оленьи рога на стене висят. Прямо за головой… Только вместо того дядьки красовалась я.

Когда днем мы пришли в Лешкину квартиру с пустыми чемоданами, то Тая предложила залить весь гардероб мужа зеленкой. Или ножницами порезать. Или красного перца во все его трусы насыпать. Или соли в ботинки. Или сделать надрезы в перине и сырых яиц туда насовать, чтобы они потом вонять начали. Или просто залить весь матрац водой. Или купить селедку и подальше в шкаф запрятать…