– Ты так уйдешь? – спросил уже не мой, а чужой мужчина.

Его что-то мучило, но разбираться сил у меня не было. Тяжелый день измотал, вытянул все силы, и я мечтала только об одном: забраться в постель и уснуть. Завтра наступит новый день и, может быть, мне станет легче.

Усмехнулась горько:

– Нормально я ухожу! Не скандалю, волосы не выдираю. Ложки-вилки не делю. Образцовый уход! Могу претендовать на лучший уход года.

– Что же ты наделала, Янина? Зачем ты все сломала? Я ведь любил тебя! Мало кто на свете, так любил, как я.

Мои плечи поникли, он обвиняет меня в развале семьи! Но я не могу защищаться, потому что уверена, что кто-то склепал эту гнусную клевету, а мой муж решил уцепиться за этот мерзкий повод и перекинуть на меня свое распутство. Он юрист и хорошо умеет переворачивать любые факты так, как ему выгодно.

Сжала кулачки и сердито выпалила:

– Ты разрушил семью, ты, а не я! Я видела своими глазами, как ты кувыркался с Сабиной в постели. Ты предал меня! А сам обвиняешь в том, что я никогда не делала. Я любила тебя, ты был моим солнцем. Но теперь все кончено! Дай мне спокойно уйти, и ты больше никогда не увидишь меня. Никто больше не будет тебя изводить плачем и жалобами на бесплодие. Ты устал от моих истерик, я понимаю. И ухожу. Жаль, что все так вышло.

– Истеричка! – гневно бросил Макар. – Врешь, ничего тебе не жаль! Я дам тебе развод! И оформлю его быстро, как ты хочешь, Янина!

Внезапно мне в голову пришла жуткая мысль: «А ведь Макар может с легкостью отсудить у меня ребенка! Его Сабиночка рожать не хочет и ей не придется. Они будут воспитывать моего ребенка. Макар намного успешнее меня – главный юрист крупного холдинга, у него коттедж в собственности. А я, хоть и хороший маркетолог и зарабатываю неплохо, но с его деньгами не сравнить. И жилье у меня – бабушкина квартира, доставшаяся по наследству.

Я задумалась…Мой муж стал моим врагом. Очень горько и страшно, но так случилось. И нам с малышом надо исчезнуть из его жизни. Пусть считает, что ребенок не от него.

– Задумалась? Может быть хочешь отыграть все назад?

Его красивое лицо скривилось, глаз дергался, уголки губ дрожали. Я поняла, что ему тоже нелегко и, если бы не ребенок, то попыталась бы простить его. Но рисковать я не могла. Сговорятся с Сабиночкой и отнимут у меня долгожданного малыша.

– Нет, не хочу! – я подхватила свой нетяжелый чемодан и ушла, бросив ключи на тумбочку.

Он все же сделал шаг ко мне, маленький нерешительный шажок. И руку протянул, чтобы остановить…Но я все равно ушла. После того, как увидела его в объятиях Сабины, после обидных слов… Все разрушилось...Нет, я не могла рисковать!

Выйдя во двор, подняла голову наверх. Макар стоял в окне. Вздрогнула всем телом. Столько раз я стояла у этого окна, вглядывалась во двор, а заметив въезжающий автомобиль, летела вниз, чтобы радостно повиснуть у него на шее.

Тяжело расставаться с домом, в котором я прожила пять счастливых лет в любви и согласии. Сердце вновь болезненно сжалось от мучительных сожалений. Наш ребенок не будет играть на травке во дворе, не будет шуметь в доме, скатываясь по перилам, не будет с криками бегать по всем комнатам. Макар не увидит его первый зубик, неуклюжие первые шаги, не услышит слово: «Па-а-а-па!» Но другого выхода у меня нет. Мне не выстоять против его опыта. До резкого скачка в карьере Ветров вел бракоразводные дела. И нескольким хорошо обеспеченным мужчинам он помог отсудить детей у бывших жен. А рисковать мне нельзя. Уйду и останусь без алиментов. Но я справлюсь!