Да, по собственной глупости ты сама чуть не стала таким приключением на одну ночь, хорошо, что вовремя опомнилась.

В горящем бреду мыслей спускаюсь вниз. Выскакиваю на улицу. Тяжело дышу. Господи, господи, господи. Что мне делать?

Слёзы льются ручьями, я их даже не вытираю. Зачем? Мы плачем вместе с дождём. Иду в темноту, долго брожу по улицам, не разбирая дороги, пока ноги не начинают гореть.

Я понимаю, что снова проиграла. Меня же всё равно найдут. Идти ведь мне некуда. Хоть нагуляюсь перед заточением.

Когда совсем выбиваюсь из сил, сажусь на первую попавшуюся лавочку. Она мокрая, но я и сама просто до нитки. Руки дрожат от холода, но внутри морозит сильнее, от безысходности и беспросветности моего положения.

Вот так легко сломать человека. Получается, без друзей, без денег, документов – никому ты не нужен. Сразу превращаешься в отброс общества.

Вдруг на дороге в нескольких метрах от меня резко тормозит машина. Я её узнаю. И даже не пытаюсь бежать. Знаю, что бесполезно.

Из машины вылетают двое: Глеб и его охранник.

Смотрю на перекошенное лицо мужа и понимаю, что мне уже даже не страшно.

– Идиотка, – выплёвывает он, как только подходит ко мне. – Пошла в машину, быстро, – цедит, едва сдерживая ярость.

– Нет! – заявляю упрямо.

Во мне просыпается какая-то дикая ярость. Я понимаю, что силы не на моей стороне, но я не сдамся без боя. Я не хочу сидеть безропотной пташкой под гнётом тираничного мужа. Пусть лучше убьёт сразу!

– Что ты сказала? – глаза у Глеба темнеют, становятся практически невменяемые, ноздри агрессивно вздрагивают.

– Я сказала, что в бордель, в который ты превратил наш дом, я не вернусь! – проговариваю громко, чётко, с вызовом.

– Рот закрыла и пошла, – хватает меня за шкирку, как котёнка, и толкает с лавочки в сторону машины.

Я пролетаю вперёд на пару метров, едва удерживая равновесие, чтобы не упасть в грязь, но в последний момент выпрямляюсь. Разворачиваюсь к Глебу.

– Я никуда не пойду! Не прикасайся ко мне! – шиплю на него, как кошка.

– Ах ты…, – Глеб замахивается, я зажмуриваюсь, рефлекторно сжимаюсь, проходит секунда, другая, но удара я не получаю.

– Ты же слышал, она сказала не прикасаться, урод! – слышу совершенно неожиданный гневный голос.

Открываю глаза, застываю поражённо…