Открываю дверь, выглядываю в коридор – действительно никого. Так, и что дальше? Времени у меня, скорее всего, совсем мало. Надеваю удобный спортивный костюм, пуховик с капюшоном, кроссовки. И всё. Брать мне больше нечего. Документов нет, телефона, денег тоже. Если Громов откажет мне в помощи, даже не знаю, что тогда я буду делать.

Но я должна попытаться.

Открываю дверь, выхожу в лифтовую зону. Наша квартира единственная на этаже, и именно здесь в последние дни располагался охранник. Но за столом, где обычно он сидел, никого нет.

Бегу к лифту, но останавливаюсь, подумав, что охранник может подниматься на нём. Поэтому решаю спуститься по лестнице. И вот через несколько минут я уже выхожу на улицу, в прохладный ночной воздух.

Оглядываюсь нервно, боясь, что меня заметят. Выхожу на дорожку, ведущую вглубь жилого комплекса. Иду в сторону Мишиного дома, стараясь выбрать менее освещённые места.

Когда наш дом скрывается из вида, я перевожу дыхание, понимая, как нервничала всё это время. Руки вспотели, сердце колотится. Господи, неужели я всё же сбежала? Теперь бы найти Громова. Он – моя последняя надежда.

Ускоряю шаг, пытаясь вспомнить, в каком доме расположена его квартира. Минут через двадцать блужданий нахожу нужную мне высотку. Дождь за это время усиливается, и пуховик мой быстро промокает.

Останавливаюсь перед дверью подъезда. И как войти? Здесь кодовый замок. А самое ужасное, что я не помню номера Мишиной квартиры, только этаж.

Успеваю основательно промёрзнуть, когда дверь подъезда всё же открывается, из неё выходит женщина с собачкой. Я успеваю поймать железную дверь, проскальзываю внутрь. Бегу к лифтам, вхожу в просторную кабинку. Здесь одна стена зеркальная. Вижу своё отражение, и вся моя решимость резко тухнет.

Господи, на кого я похожа? Грязная, вымокшая, лохматая. Вот в таком виде ты собралась к Громову, Рита? Да он тебя примет за бомжиху.

Меня начинает трясти от неуверенности. Хочется развернуться и убежать, спрятаться. Но парадокс в том, что бежать мне некуда. Бомжиха? Да так по сути и есть.

На глаза просятся слёзы, но я гоню их. Сейчас не время.

Господи, что я ему скажу? Да, может, его вообще дома нет? И что тогда я буду делать?

Лифт сообщает о прибытии характерным звуком, от которого нервы мои натягиваются ещё сильнее. Но отступать мне некуда.

Обречённо подхожу к его двери. Несколько раз вдыхаю-выдыхаю и нажимаю на звонок.

За дверью тишина, а меня трясёт всё больше от горечи и разочарования. Миша, неужели нет тебя дома? Открой дверь, пожалуйста…

Жму на звонок ещё несколько раз. Вдруг в замке поворачивается ключ, дверь распахивается. Первое, что я вижу – это офигительные длиннющие ноги. Женские ноги.

– Миша, ты ключ … забыл, – резко тормозит светловолосая девица в одном … хм… полотенце, наспех накинутом на голое мокрое тело.

Мы застываем обе поражённо. У меня внутри всё рушится, превращаясь в пепел.

Первой отмирает девица.

– Женщина, вы кто? – смотрит на меня брезгливо.

– Я…

А что я могу сказать? Кто я? И это её обращение – “женщина”, сразу роняет мою и так низкую самооценку на минусовые значения.

– Уходите немедленно! Или я сейчас охрану вызову. Куда они только смотрят! Пускают всяких оборванок!

Дверь перед моим носом захлопывается, а я хочу просто исчезнуть с этого света в своём заляпанном грязью, насквозь промокшем шмотье.

Какая же ты дура, Маргарита! Не место тебе здесь, в этом доме, и в жизни Громова. Чего ты к нему прицепилась! Напридумывала себе невесть что, а у него своя жизнь. Насыщенная, ветреная. С чего ты взяла, что вызовешь у него хоть каплю сочувствия? Он ведь сам такой же как Глеб. Вот, меняет статную, красивую Настасью на сиюминутные развлечения.