- Но как ты нашла, где я живу? – смеясь, спрашиваю я.

- Издеваешься? Твой муж - герой империи. Где он живет, все знают. Неужели он не сказал тебе? Или вы всю ночь провели за кое-чем другим, - хихикает Лилия.
- Не надо, пожалуйста, - прошу ее не затрагивать щекотливую тему. Мне не хочется обсуждать личное даже с ней.
- Я так за тебя рада, так рада! - она пожимает мне руки. - Кто бы мог подумать, что мы будем жить в одном городе.
- Теперь ты можешь приходить к нам чаще.
- Конечно-конечно, я еще тебе успею надоесть. Может, предложишь давней подруге кофе?
Вздыхаю.
- Я еще не совсем знаю, где что находится.
- Глупенькая, - смеется Лилия так, что завитые кудряшки у лица весело подпрыгивают. - это делается вот так, - она берет с небольшого столика колокольчик и начинает трезвонить.
Вскоре в гостиной появляется Эдна.
- Принеси нам две чашечки кофе с молоком. И побыстрее, - жестко, по-хозяйски отдает приказание моя гостья.
Эдна кивает и удаляется. Мне становится неловко перед женщиной.
- Тебе не кажется, что это не совсем вежливо?
- Что именно? - искренне недоумевает Лилия.
- Ты была груба с Эдной.
- Я тебя умоляю! Это же прислуга. Руки да ноги. Что скажешь, то и сделают. Чего с ней миндальничать?
Мне не нравится ее тон и то, что она говорит.

Лилия считывает мои мысли по выражению лица.
- Яся, - она закатывает глаза, - ты столько лет жила в монастыре и многого не знаешь. Но ничего страшного. Скоро освоишься.

Проходит совсем немного времени, и в гостиную входит другая служанка, молоденькая девчонка со смешными веснушками на носу.

В руках она держит серебряный поднос, на котором стоят крошечные кружечки и вазочка с печеньем.

Девушка ставит поднос на столик перед софой, я присаживаюсь в кресло и смотрю, как она расставляет чашки.

Лилия берет бисквитное печенье и откусывает кусочек, с наслаждением закатывает глаза:

- Попробуй, очень вкусно. Обожаю их.

Я беру печеньку и следую примеру подруги. Хрустящий бисквит тает во рту. Действительно, потрясающе вкусно.

- Ты, наверное, в монастыре вкуснее хлеба ничего не ела, – манерно отпивая кофе, будто между прочим бросает Лилия. Я чувствую колкость этих слов. И корю себя за это. Лилия не имела в виду ничего плохого. Мне просто показалось.

- Отчего же? Нам давали печенье.

О том, что они напоминали по твердости кирпичи, я умалчиваю. Зато можно было одну печеньку грызть с утра и до самого вечера.

- Ничего, теперь ты почувствуешь вкус свободы. Здесь, в столице столько соблазнов, - воодушевленно щебечет Лилия.

- Мне нужно будет заглянуть в торговые ряды, - вспоминаю, что мне нужно срочно купить одежду.

- Замечательно, - широко улыбается подруга. – Я прогуляюсь с тобой, если ты не против. Погода просто прекрасная.

- Как здорово, что ты это предложила! Я совсем не знаю города.

- Допивай кофе и пойдем.

Смотрю, как она медленно, крошечными глоточками цедит напиток. Моя кружка стоит практически не тронутая. Напиток горький, даже мягкость молока его не спасает.

Перед парадными дверями старый дворецкий вручает Лилии белоснежный зонтик, а мне дает увесистый мешочек.

- Господин Морриган велел передать вам это. Он сказал, что вы можете не экономить, там достаточно, чтобы оплатить любую прихоть.

Я о деньгах совсем забыла, а мой супруг помнит.

На улице светит яркое солнце. Лилия, смеясь, раскрывает зонтик и прячет нас под ним.

- От солнца кожа темнеет как у крестьянки. Никогда не выходи из дома без зонтика. Наймем экипаж или пойдем пешком?

- Я бы хотела пройтись, посмотреть на город. Здесь такие красивые дома.