Рядом с нами возникают две жрицы.

- Время пришло, - возвещает одна из них. – Теперь вам надлежит скрепить свой брак перед ликом Вселюбящей Богини.

От этих слов Лилия вздрагивает как от удара хлыста. Она знает, что подразумевается под ними. Ее челюсти стискиваются, и она отворачивается, чтобы Ясмина не заметила перемены в ее лице.

Моя новоиспеченная жена хлопает глазами. Видимо, монахини не просвятили ее, чем завершается обряд.

Жрицы сопровождают нас к внутренним дверям храма, богато украшенным позолотой. Сзади слышится ликование гостей. Говорят, что еще тысячелетие назад весь обряд происходил прилюдно, включая его финальную часть. Я рад, что эта традиция осталась в далеком прошлом.

Как только за нами закрывается дверь, жрицы развязывают пояс на платье Ясмины, и оно белым облаком падает на пол. Оставшись в прозрачном нижнем платье, совершенно не скрывающем ее тела, Ясмина смущается. Ее щеки вспыхивают алым, а глаза наполняются ужасом. Тем временем жрицы снимают ее атласные туфельки, а затем собираются снять последний покров с ее тела.

Жестом останавливаю их.

- Дальше я сам.

Не хватало еще, чтобы они довели бедную девушку до обморока.

Жрицы кивнув, покидают зал.

- Не бойся, - шепчу ей хрипло.

Она коротко кивает и закусывает губу.

- Тебе говорили, что происходит между мужем и женой?

Покосившись на кровать, украшенную нежными цветами, она нервно сглатывает.

- Говорили, что муж и жена возлежат на кровати, а потом у них появляются дети.

Возлежат на кровати? Хотя чего можно ожидать от монахинь.

- Все верно. Только возлежать на кровати нужно без одежды.

Медленно снимаю камзол и кладу его на банкетку. Поможешь с рубашкой?

Она осторожно прикасается к пуговице. Ее тоненькие пальчики подрагивают от волнения, у нее не сразу получается справиться с застежкой. Одного робкого прикосновения мне хватило, чтобы сердце гулко забилось в груди. Что же это творится со мной? Постепенно она расстегивает всю дорожку пуговиц и медленно проводит по плечам, избавляя меня от тонкого батиста. Все это время она внимательно рассматривает меня. Неожиданно ее рука касается черной поросли на груди. Кто бы мог подумать, что ее заинтересует именно это. Затем ее пальцы пробегают по узкой дорожке от пупка вниз и замирают у опасной границы.

Через мгновение она одергивает руку, распахивает и без того огромные глаза и вопросительно смотрит на меня. Заметила, как сильно проявляется мое желание.

- Что это? – изумленно спрашивает она.

- Обычная реакция. Можешь потрогать.

Прежде чем она успевает что-либо ответить, перехватываю ее ладошку и кладу на пах. Даже через ткань, от ощущения ее пальцев сносит крышу. Едва сдерживаю судорожный стон.

- Твердое, - выдыхает она.

- Если ты аккуратно проведешь по нему, мне будет очень приятно.

- Я хочу, чтобы тебе было приятно.

Ее решимость забавляет меня. Никогда не имел дела с девственницами. Не говоря уже о тех, что росли за высокими монастырскими стенами.

- Позволь? – я дотрагиваюсь до тончайшей ткани ее платья. Я бы сорвал его, отбросил эту ненужную тряпку к ногам, но не хочу пугать Ясмину. Поэтому бережно, попутно оглаживая ее нежное молочное тело, снимаю с нее платье. Следом к ее ногам падает шелковая лента, и Ясмину окутывает водопад золотых волос. Она тут же пытается перекинуть их вперед, прикрыть наготу, но я не даю ей этого сделать, подхватываю на руки и иду с драгоценной ношей к кровати. Дракону не терпится насладиться ее совершенным телом. Он бушует и неистовствует внутри. Но я не могу ослабить контроль. Я не знаю, на что способен зверь.