Только услышав по телефону мой совершенно расстроенный голос, Дана даже не попыталась задать ни одного дурацкого вопроса, лишь коротко сообщив: «Прилетай первым же рейсом». И я была за это благодарна – выворачивание души по телефону неизбежно привело меня к рыданиям, а лить слезы в пустой квартире, где все напоминало о собственном неудачном (как выяснилось) браке, отчаянно не хотелось.

Зато сейчас, глядя на беззаботно пританцовывающую у плиты подругу, не замолкающую ни на секунду, хотелось одновременно улыбаться и тихо поскуливать оттого, что мне самой было ни до танцев, ни до веселья.

Как же я иногда завидую тебе, Данка! Ни мужиков, ни проблем на работе. Всегда неизменно веселая и бесшабашная.

Накрывали на стол мы вместе, перебрасываясь глупыми шутками. Зато стоило прозвучать Данкиному неизменному «Бон аппетит!», как повисло тягостное молчание. Кусок не лез в горло, а как начать свою невеселую историю я и не знала.

– Так, – с минуту наблюдавшая за мной Дана решительно отодвинула тарелку. – Ну хватит. Я думала, перед неприятным разговором ты хотя бы поешь, но на тебе же лица нет. Выкладывай давай, Оль. Что случилось? Отпуск сорвался? На работе опять нагадили?

Дана воинственно скрестила руки на груди, подаваясь вперед. Очевидно, выглядела я настолько паршиво, что в этот раз подруга сразу взяла быка за рога, не размениваясь на пустую светскую болтовню.

– Нагадили, – кивнула я, зацепившись за последнюю фразу. – Уж ты не представляешь, как…

– Неужели прямо с отдыха выдернули? Ты же вроде говорила, что годовщина, и дядя понимает… А твой как к этому отнесся? Первым тебя на работу выпроводил, что ли?

Выпроводил. Ага…

Я подняла голову с тяжелым вздохом. Произносить это вслух отчаянно не хотелось. Но если продолжать молчать, то все равно ничего не изменится.

– Дан, мне Костя изменил. Любовница беременна.

Дерзкая, как черт, и резкая, как бритва, подруга, казалось, имела ободряющие фразы на все случаи жизни. Однако сейчас даже она лишь растерянно приоткрыла рот, с полным изумлением и недоверием глядя на меня.

Молчание затягивалось. Ощущая, как на глаза вновь начинают набегать слезы, с трудом выдавила из себя горькую улыбку.

– Вот такая вот у меня годовщина.

– Вы же столько вместе были. Я думала все… Детки, внуки, совместная старость… – растерянно пробормотала Дана, а я только глаза отвела.

Что тут было сказать? И я так думала.

– Так. Погоди, – мотнула она головой, будто пыталась в себя прийти. – Как ты узнала? Может, ошиблась?

А дальше посыпались вопросы.

Теперь уже я, как на духу, пересказывала про то, как ждала отпуск, про то, как радовался Костя возможности побыть со мной наедине, и про злосчастное сообщение, в секунду разрушившее всю семейную идиллию.

Чувствуя, как становится чуточку легче, я пересказывала, как собрала вещи, наплевав, что гостиничный номер оплачен на неделю вперед, и как укатила в Москву, где меня уже поджидала тетя.

Не смолчала я и про Костю и его реакцию, рассказав, как мой самый близкий человек вдруг стал чужим.

Дана слушала внимательно, только брови все больше хмурились с каждым моим словом.

– Вот… козлина! – с чувством воскликнула она, гневно хлопнув ладонью по столу. – Да я бы его прям там… Ресторанным ножом… Чтобы больше ни с кем…

Я невесело улыбнулась, а Дана обессиленно откинулась на спинку стула.

– А я еще удивилась... Помню же, что у вас вроде как торжество намечалось, а тут ты звонишь. Сразу понятно – произошло ЧП. Но не думала, что все… Вот так.

– Представляешь, Костя даже дяде позвонил, чтобы они меня с тетей успокоили. Сам ведь признался! – то ли наябедничала, то ли пожаловалась я.