— Знаешь, я прыгал с гораздо больших высот, и мне каждый раз казалось, что тарзанка оборвется именно со мной. В первый раз тоже начитался всякой ерунды, уже в красках представлял, как друзья сообщают моей семье о трагедии.

— И зачем ты тогда начал прыгать?

— Потому что это свобода, Тори. Ты почувствуешь, как только расслабишься. Ощущения схожи — от тебя ничего не зависит, пока колесо не сделает полный оборот. Наслаждайся видами, сделай пару фоточек.

— Я не настолько поверхностная, чтобы каждый свой чих выкладывать в сеть, — ощетиниваюсь, защищая свой страх, на который имею право.

— Тогда Диляру сфотографируй. Вот уж кто точно не боится.

Я действительно достаю телефон и снимаю кнопку. Диля замечает это и принимается позировать, как истинная маленькая женщина. Опускает взгляд, кокетливо посматривая в камеру из-под ресниц, втягивает щеки и расправляет бантики в волосах.

Наша кабинка преодолевает самую высокую точку, спускается немного вниз и… останавливается.

В голове мгновенно проносятся далеко не самые приятные картинки. От нашествия инопланетян, из-за которых мы валимся, до Годзиллы, который одной лапой сносит все колесо разом.

— Успокойся, — Риналь подается вперед, пытается поймать мои дрожащие ладони.

— Не шевелись, — произношу так, чтобы кнопка не услышала.

Из-за телодвижений Басманова кабинка покачивается.

— Мамочка, почему мы не едем? — кнопка подбрасывает дрова в огонь моей паники.

— Просто ты слишком понравилась дяде, который нас сюда посадил, и он решил дать тебе чуть больше времени наверху, — быстро находится Риналь с ответом. У меня так складно не получилось бы.

— Правда?

— Конечно, ты же у меня такая сладкая булочка, — тянусь к Диле, чтобы зацепить заколку, которая съехала, но она отмахивается от доставучей меня с визгом «ну ма-а-ам».

Через пару минут колесо включается, и мы, наконец, оказываемся на земле.

Больше я сюда не залезу. Ни за что. Пусть кнопка довольствуется своими лебедями, туда детей хотя бы пускают без сопровождения взрослых.

— Ты в порядке? — наклоняется ко мне Басманов, пока Диля таращится в буклет и выбирает следующий аттракцион.

— Нет.

— Это заметно. Не трясись так, мы же теперь не упадем. Или на какой исход там разыгралось твое воображение?

— Машинки! — восклицает кнопка, перетягивая все внимание на себя.

На автодроме я опираюсь на высокие перила и со спокойной душой наблюдаю за машинкой Диляры. Она пару раз врезается в бортики, но за счет низкой скорости это вызывает только смех. Ситуация меняется, когда в нее со всей дури врезается какой-то мальчик школьного возраста.

Диля плачет, я уже рвусь вперед за ограждение, несмотря на то, что там шныряют другие машинки и покрытие не предназначено для моих каблуков.

18. Глава 9 (2)

— Вика, подожди, — Риналь перехватывает меня за руку и мягко дергает назад. — Я разберусь.

Бегло переговорив с работником парка, Басманов в два шага оказывается возле машинки кнопки и осторожно забирает ее оттуда. Диля обнимает его за шею, шмыгает носом так, что у меня сердце замирает, и прижимается щекой к сильному плечу.

Когда твоего ребенка обижают, внутри срывает рубильник и режим атаки активируется. Взглядом я нахожу родителей этого неадекватного мальчика, который въехал в мою дочь, и собираюсь высказать им пару ласковых. Может быть, пару десятков.

— Ш-ш, — Риналь преграждает дорогу. — Ты куда собралась?

Молча забираю кнопку у него из рук и ощупываю мою девочку со всех сторон. Скорее всего, она просто испугалась из-за сильного рывка, поэтому и заплакала.

— Мамочка, — сипит она сквозь отступающие слезы. — Тот мальчик специально!