— Как ты себя чувствуешь? — задаю вполне дежурный вопрос, но в глазах Риналя все равно мелькает что-то странное.

— Уже неплохо. Лучше, чем было ночью.

— Почему сразу не обратился к врачу?

— Ты же знаешь, — усмехается уголками губ.

Знаю.

Раньше Риналя можно было загнать в больницу, только если он падал из-за отсутствия сил. Обычно принято считать, что мужчины при температуре в тридцать семь уже пишут завещание, но Риналь мог работать и при сорока.

Один раз мне пришлось звонить его матери, чтобы Белла Альбертовна приехала и устроила скандал, сопровождаемый вызовом скорой. Врачи тогда обнаружили пневмонию.

— Ждала меня сегодня? — интересуется, слегка прищурившись.

— Нет. Ушла, когда ты не появился через пять минут.

— Ты же в курсе, что на всех пропущенных звонках видно время, и я знаю, во сколько ты позвонила?

Ладно, я ждала его около получаса. Считается, что мне просто хотелось допить кофе в спокойной обстановке без спешки? Две чашки помогли проснуться.

— У тебя, наверное, часы спешат, — пожимаю плечами.

— Конечно, Тори.

— Когда тебя выпишут? — пытаюсь поддержать нелепый разговор.

— Скорее всего, в первой половине следующей недели. Осложнений вроде нет, я не настолько затянул с обращением в скорую.

Я знаю, что такое перитонит. У нас сосед умер от этого. Тоже думал, что поболит и перестанет, не стал вызывать врачей, а потом стало слишком поздно.

— Мне пора идти. Выздоравливай, — тараторю быстро, отступая к лифту.

— Подожди, — Риналь встает слишком резко с лавочки, из-за чего тут же кривится, сдерживаясь, скорее всего, чтобы отборно не выругаться.

— Тебе пока нельзя так быстро двигаться.

— Так не вынуждай меня, — улыбается натянуто и опускается назад. — Ты убегаешь, я догоняю. Это инстинкт.

— Ты же не животное.

— Спасибо за лестный отзыв. Посиди со мной немного? В палате скучно торчать, я взвою к завтрашнему дню в этих четырех стенах.

Мне даже его немного жаль.

Риналь явно не привык к таким условиям существования.

— Попробуй переехать в отдельную палату. В них, наверное, телевизоры установлены, — пути отступления больше не ищу, но и садиться на свободное место не спешу.

Слишком близко.

— Я пытался, но они все заняты.

Мы снова молчим.

Теперь сбежать хочется еще сильнее.

— Диля не спрашивала обо мне? — Риналь хрипло выдыхает.

Удивительно, как вся эта тема его задевает.

Кнопка пару раз интересовалась, что это был за дядя, но я отмахивалась от дочери, уводя разговор в другое русло. Пусть лучше считает Риналя помощником Деда Мороза, который либо опоздал на полгода, либо решил развозить подарки детям немного заранее.

Я тогда ошиблась, считая, что Басманов заявился к ребенку с пустыми руками.

— Нет, у нее были другие заботы.

— Какие?

— Например, как назвать новую куклу и куда ее поставить, — с улыбкой на губах вспоминаю о Диле.

С этой Марфой — мы потом нашли имя на коробке — она носилась по квартире весь вечер. Пристраивала ее то рядом с телевизором, то прямо на столе возле своей тарелки во время ужина. Мне даже пришлось застирывать кукольное платье, когда кнопка забрызгала его сметаной.

— Придешь с ней завтра? — ошарашивает меня Риналь.

— Зачем это?

— Я не насмотрелся. Вообще, мне дети не особо нравятся, но она забавная. Маленькая и любопытная.

— Она тебе что, щенок?

— Почему сразу щенок? — он хмыкает. — Я бы хотел больше узнать о Диляре. У тебя есть какие-нибудь ранние смешные фотографии? Хочу посмотреть на нее совсем мелкую.

— Они в ноутбуке. Я ее так часто фотографирую и записываю видео, что постоянно приходится чистить память на телефоне. Храню все на нескольких носителях, чтобы точно не потерять.