Я ночку в таком коматозе был, что половину необходимого забыл покидать в сумку.

— Алло…

На том конце отвечает женский голос.

— Добрый день. Я, вообще, Наилю звоню.

— Его арес-стовали… — всхлип. — Я н-не понимаю, ч-что мне д-делать… — еще один.

Несколько минут трачу на то, чтобы успокоить девушку. Выясняю, что Наиля чуть ли не скрутили у нее на глазах, он только успел сунуть Майе телефон и попросил позвонить какому-то Каменскому.

— Подожди секунду.

Отнимаю телефон от уха и пробиваю этого мужика.

— Скорее всего, это адвокат Наиля. Найди в телефонной книжке и набери. Или скинь мне контакт, я сам объясню ситуацию.

— Я п-позвоню.

— И не вешай нос там. Мне, если что-то понадобится, набирай. Номер найдешь?

— Найду.

Интересные дела, конечно. Я понятия не имею, что это за девочка, но Наиль почему-то ей доверяет.

— А в-вы что-то хотели?

Ну не говорить же ей, что я собирался чистыми шмотками разжиться через друга.

— Я потом с Наилем обсужу этот вопрос. Продиктуй свой номер, просто на всякий случай.

Майя делится со мной цифрами, и мы прощаемся.

Мужик в кровати напротив что-то хрюкает на всю палату, и я мысленно планирую добавить к списку всего необходимого еще и беруши. В конце концов, помечтать же можно. Больше знакомых здесь у меня нет, так что даже влажных салфеток с зарядкой мне не видать.

Благо вырубаюсь быстро. После пробуждения обнаруживаю на тумбочке стакан с уже остывшим чаем и какое-то сухое печенье. Щедро.

— Девушка, я же вам объясняю, существуют приемные часы, — раздается из коридора.

— Но до них еще сорок минут. Я не буду шуметь, честное слово. У меня и бахилы есть, и халат…

Знакомый голос вызывает непроизвольную улыбку. Соскребаю себя с койки и выхожу в коридор.

Хотя «выхожу» — громко сказано. Ощущения такие, будто мне все внутренности перетрясли.

— Еще раз повторяю, существуют…

— Вик, — обозначаю себя, только в следующий момент вспоминая, что она просила так ее не называть.

Изнутри гложет, что я стал тому причиной.

— Ты зачем встал?! — кидается на меня разъяренной тигрицей, но в паре шагов осекается. — Тебе же, наверное, нельзя.

— Можно. Мне сказали немного походить, чтобы что-то там не застаивалось.

— Молодые люди, неприемные часы.

— Мы можем посидеть у лифтов? — обращаюсь к женщине за столом.

— Запретить не могу, только не шумите.

Оборачиваюсь к Вике и киваю на пакет в ее руках. Выглядит внушительно.

— Это мне?

— Да, тут… Я почитала, что тебе разрешено.

— Спасибо. Отнесу в палату, — протягиваю руку, но Вика мотает головой.

— Сама отнесу. Только покажи, пожалуйста, где твое место.

Неловкость — на максимальном уровне. Я вижу, что Тори вся зажата, постоянно озирается на меня, будто и правда верит, что в таком состоянии могу на нее наброситься. Она ставит пакет на стул возле моей кровати, и мы ковыляем в сторону выхода.

Ближайшая скамейка оказывается занятой, так что приходится выбрать ту, что у окна. Я падаю на нее со вздохом, а вот Вика не спешит присоединяться. Только закрывается, складывая руки под грудью.

Обороняется.

И это так явно бросается в глаза, что меня едва не выворачивает.

13. Глава 7

Тори

Риналь бледный и выглядит так, будто у него действительно была очень тяжелая ночь. В нос бьет типичный больничный запах, и я морщусь, чтобы немного его отогнать. С детства не люблю больницы.

У меня был очень слабый иммунитет, и одно время я проводила в них недели. Постоянно плакала и просила родителей забрать меня домой, словно меня не лечили, а пытали двадцать четыре часа в сутки. С тех пор стараюсь избегать этих «увеселительных» заведений.