- Ты бы не налегал на шампанское, - советую мягко, - впереди еще долгий вечер.

Я сама алкоголь не люблю, да и впереди еще несколько часов, правда ведь сложно будет. Но лучше бы я ничего не говорила!

Тяжелый, темный взгляд пригвождает к полу. Будто уловив настроение Рината, двое мужчин, до этого беседовавшие с нами, быстренько уходят к столу с угощениями.

- У вас что-то было? Или, может, есть? – голос мужа буквально пропитан яростью.

Хочется рассмеяться, но я лишь смотрю на Горского с невеселой усмешкой. На воре и шапка горит.

- Ты серьезно?

- А что? Он называет тебя деткой, постоянно пялится на тебя, крутится рядом. И я еще не вспоминаю о постоянных странных намеках.

- Какое отношение к этому имею я? Разве я тебе давала повод подозревать себя хоть как-то? – я завожусь, но стараюсь не повышать голос.

Мы в центре внимания, на нас и так уже посматривают странно. Еще бы, от Рината будто аура темная расходится, настолько он зол. Это невооруженным взглядом видно, а сегодня на празднике мы, вроде как, должны показывать, что безумно счастливы в семейной жизни.

Я бы наплевала на все это, честно, но слишком уважаю Карима Султановича. Только ради него и участвую в этом спектакле, играя роль примерной жены. Если бы торжество отменилось, пошли бы пересуды, снова бы фамилию дедушки полоскали всякие желтые газетенки. Я лучше разведусь с Ринатом мирно. Больно, но без войны. Пусть спасибо деду скажет, что он мне родным стал, а то бы надавала интервью таких, что никогда бы не отмылся!

- Да что ты?? – в глазах Горского мелькает странный блеск, он оскаливается, - Не вы ли с Маратом в туалете заперлись? Буквально сегодня утром?

Меня прошибает холодный пот. И мой муж, впившийся в лицо внимательным взглядом, замечает пробежавшую по нему тень без труда. Градус его злости уходит далеко за сотню.

- Он просто пришел поговорить, - выдавливаю.

Отпираться глупо. Да мне и скрывать нечего, я же правду говорю!

- Поговорить? – ухмыляется Ринат и цокает языком. Он поднимает выше подбородок, взглядом прожигает таким, что я бы вспыхнула, если бы он только мог поджигать, - В женский туалет? Как в прошлый раз, когда вы целовались?

- Марат сам ко мне полез, я уже все объяснила!

- Или в этот раз вы заняли одну из кабинок, м? – не слыша меня, низко рокочет муж.

Я воочию вижу, как он сходит с ума от ревности. В карих глазах клубится огонь.

- Хватит. Не надо мерить людей по себе! – выпаливаю я, - На нас уже смотрят, здесь журналисты. Успокойся, мы поговорим дома.

Понимаю, что если останусь, то будет лишь хуже. Так просто ссору не затушить, тем более с Горским. То же самое, что пытаться тушить горящую стену леса маленьким детским ведерком с водой. Единственный лучший выход сейчас – уйти.

Но только я делаю шаг в сторону, как Ринат хватает меня за запястье и дергает к себе. Я совсем такого поворота не ожидаю и едва не путаюсь в полах платья. Еще и каблуки мешают! Почти потеряв равновесие, я впечатываюсь в стальной пресс мужа. Спорт – его страсть и литые кубики мышц я даже сквозь ткань рубашки чувствую.

- Ты с ним трахалась?? Отвечай.

Горский рычит это низко, севшим глухим голосом прямо в губы.

- Прекрати! – кричать нельзя и я шепчу это громким шепотом, упираясь в крепкий торс.

Куда там! Меня словно в тиски сжали!

- Я убью его, слышишь? – пальцы на моей талии сжимаются крепче, - Убью, если он трогал тебя!

- Хватит, - умоляю хриплым шепотом, - на нас смотрят…

- Мне плевать!

Внезапно свет во всем зале гаснет и на секунду мне кажется, что я ослепла. Но уже через мгновение зажигаются три слабых луча прожекторов, которые выхватывают наши с Ринатом фигуры из тьмы.