Подруга задумчиво поглаживает подбородок, когда я говорю, что сегодня хочу блистать и быть непохожей на себя.

- Есть у меня один экземпляр… правда, от чулков отказаться придется. Но ты в этом платье произведешь фурор. Катя, - выглядывает Мариша из кабинета, - принеси то новое, которое вчера привезли.

Вытираю слезы. Не хватало еще опухшей на вечере быть, чтобы за спиной сплетни распускали.

- Надеюсь, ты с этим козлом разведешься, - возвращается подруга ко мне.

- Разведусь. Завтра доказательства измены заберу и… - голос срывается.

Я ведь даже не думала, что все так обернется.

- Зачем тебе это? Может вообще сегодня объявить? Пусть катится колбаской, кобелина чертов!

- Его дед мне баснословное количество акций оставил, - мотаю я головой, - и условие, что если Ринат разведется со мной в ближайшие три года, то он управлять фирмой не будет. Хочу ткнуть его в это. Отплатить так, чтобы навсегда запомнил, что бывает, когда предаешь женщину, которая тебя любит.

Мариша вздыхает тяжело и садится рядом. Привлекает меня к себе и обнимает крепко, так, что дышать тяжело. Я хватаюсь за нее и всхлипываю. Ни одни слова передать не могут, как мне плохо.

- К тому же, - бормочу хрипло, слизывая соленые слезы с губ, - если объявлю о разводе прямо при всех, меня же обольют грязью. Скажут, только узнала о том, что Карим Султанович кучу денег завещал, сразу же мужа бросила. Не хочу я этого. Не хочу, чтобы на папе и отце сказалось все это… А так швырну в лицо доказательства измены и пусть Ринат сам расхлебывает. С этой семейкой своей.

- Не оправдывайся, - погладив меня по волосам, Мариша отстраняется и заглядывает в глаза, - ты все правильно делаешь. Не дай Ринату еще и себя запятнать своей грязью.

- Марина Викторовна! Принесла! – в комнату забегает запыхавшаяся Катя с запакованным в чехол платьем.

- Отлично, спасибо, - подруга поднимается, - позвони еще Альбине. Скажи, срочно надо организовать макияж и прическу.

******

Изысканное платье черного цвета сидит точно по фигуре. Разрез даже чуть выше середины бедра, красивое декольте. Плечи и руки открыты, но в этом платье, в отличие от пудрового, я себе не кажусь угловатой. Хрупкой и утонченной – да. Макияж классический: красные губы, стрелки, ничего вульгарного. Волосы распущены и слегка завиты.

Я сама себя в зеркале не узнала, когда глаза открыла. Как-то не привыкла я себя видеть такой… у меня даже слов не получилось подобрать, Мариша помогла.

Манящей.

- Ринат руки до локтей сгрызет, когда поймет, кого потерял, - усмехается довольно подруга, поправляя прядки волос, - ты шикарная женщина, Лера. Выше нос, подбородок задрала и пошла уверенно! Никакая Эльвира тебе в подметки не годится!

Смеюсь робко и сама себя в зеркало жадно разглядываю. Совсем я не привыкла быть такой сексуальной, да и поводов не было такие наряды покупать. В университете или офисе в подобном не погуляешь.

До ресторана меня довозит такси. Я опаздываю на полчаса, телефон не прекращает вибрировать от звонков и сообщений Горского. Хмыкаю про себя. Неужели переживает, что я даже в ресторан не явлюсь?

Едва переступаю порог дорогого ресторана, который сегодня полностью в нашем распоряжении, как почти сразу на меня налетает Ринат. Переоделся в свежий костюм с иголочки. Пиджак сидит на нем, как влитой, обрисовывая мощную фигуру. Он раздражен, взвинчен, зол даже немного. Кажется, хочет меня отчитать, но застывает в полушаге.

Потрясенный взгляд мужа скользит по мне. Вниз. Вверх. Снова вниз. А потом очень медленно вверх, обегая каждый изгиб. Ничего не упускает – ни виднеющееся в разрезе платья голое бедро, ни тонкую талию, ни виднеющуюся в разрезе декольте грудь. На самом деле она подчеркнута изысканно, ничего не выставлено напоказ, но Ринат почему-то тяжело сглатывает.