- Она моя сестра.

Еле давлю горькую улыбку. Что-то ты об этом не очень-то вспоминал, когда лапищи ей под юбку запускал! Какой семьянин, даже о сводной родне печется!

Опускаю взгляд на его стесанные в драке с Маратом кулаки. На лице у Рината пара кровоподтеков, губа разбита, но и она и руки обработаны, даже кое-где пластырь наклеен. Израненное сердце снова оплетает ядовитая ревность.

- Помнится, ты говорил, что она глупая дурочка, которой нужны только цацки и бабок побольше, - вскидываю на мужа невинный взгляд.

- Ну… люди меняются.

- Тут ты чертовски прав, Ринат.

Горский постукивает пальцами по рулю. Судя по сурово сведенным к переносице бровям, он явно подозревает что-то. Несложно понять, что именно: дверь кабинета, где они обжимались, была приоткрыта, звук шагов он услышал. Мое поведение само собой на мысли наводит.

Надо вести себя осмотрительнее, постараться быть ласковее, но как? Сложно заткнуть рану, из которой хлещет кровь, и улыбаться, делая вид, что ты счастлива. А именно так я себя сейчас и чувствую.

Дорога домой проходит в молчании. Я даже не пытаюсь завести разговор – в голове звенящая пустота. Мне больно, и ни о чем другом я думать не могу.

Загородный дом встречает тишиной и спокойствием. В особняке из прислуги – кухарка и домработница. Ринат нанял их недавно, когда я на себя взяла работу его помощницей. До этого лишь пару раз в неделю мы вызывали клининг, а готовила я сама. Очень уж любила баловать мужа домашней едой и встречать вечером горячим свежим ужином.

Поднимаюсь наверх в спальню, а сама думаю, мог ли Горский еще и с ними спать? Обеим женщинам за тридцать, но выглядят они хорошо… что если он и их по углам зажимал, раз даже сводной сестрицей не погнушался?

Нет, стоп, хватит! Тряхнув головой, отгоняю от себя черные мысли. Я так себя до нервного срыва и паранойи доведу.

- Все нормально? – Ринат входит в спальню секунд через тридцать после меня.

По пятам что ли шел, как зверь выслеживал? Надо следить за своими эмоциями, чтобы не считал ничего. Но, вопреки этому, тут же огрызаюсь:

- Еще как.

Ожесточенно дергаю молнию платья вниз, отвернувшись к окну.

- Завтра оглашение завещания в десять утра. А в семь празднование нашей свадьбы.

- Забавно, что ты напоминаешь расписание человеку, который его и составлял. И который занимался подготовкой этого самого праздника, - бросаю раздраженно.

Ничего не могу поделать со своими чувствами. После столкновения с Эльвирой внутри бурлит целый котел самых разных эмоций: от желания заказать киллера для сладкой парочки, до банального желания расплакаться. Вот только слезами горю не поможешь, а за киллера можно и сесть. А провести остаток дней своей жизни в тюрьме из-за предателя очень не хочется. Тем более, что и другие способы отомстить имеются.

Вот только от мысли, что завтра придется снова видеться с потаскухой мужа, пытаться улыбаться, когда внутри ты умираешь от предательства любимого человека, становится тошно вдвойне.

Сбрасываю платье на пол и пинком отправляю его в сторону, будто это оно во всем провинилось. Надо принять ванную с пеной и свечами. И попытаться в ней не утопиться.

Теплые руки вдруг обвивают талию и от неожиданности я вздрагиваю всем телом. Покрываюсь табуном мурашек.

Ринат рокочет ласково на ухо:

- Ты сегодня такая нарядная… для меня, да? Поэтому злишься, что показать не успела?

Запоздало вспоминаю, что на мне черные кружева, которые даже скрывая демонстрируют больше, чем нужно. И чулки. Горский с ума сходит от чулок и подвязок, ремешков, кружев – всего, что украшает женское тело. У него на такое эрекция каменная.