У него маячит на горизонте новая жизнь. Но что поменяет в его планах ребенок? Что он скажет? Расстояние в… боже я даже не знаю, как далеко от нас находится Ростов, но уверена, что тысяча километров точно есть. Так вот, это расстояние ставит под вопрос его отцовские возможности. Он скажет, что я дрянь, которая позволила ему радоваться перспективам и обрушила на плечи такую новость перед самым вылетом?

Рожать мне не так скоро, а потом? Что мы будем делать?

Черт… Как это сложно.

Я не могу не сказать, но не хочу его терзать и ставить под сомнения. Мы мечтали о детях, пока носили кольца на безымянных пальцах, а сейчас? Вряд ли его обрадует новость о моем положении, учитывая, что я не планирую возвращаться к нему…

Или я лгу? Нет, скорее сомневаюсь?

В четырнадцать впервые переплетя наши пальцы с Пашей, ощутив трепет внутри моего девичьего нутра, я загадала желание. И шла с ним долгие годы.

Это кажется смешным и далеким, но оно почти сбылось. Просто я не знала тогда, что мужчины порой изменяют. Что им бывает мало одной любви и точно не знала, что мамой становишься и после развода.

Это грустно и печально. Я плачу, думая об этом, о нас, тех подростках, познающих любовные стадии одну за другой. Но перенося все это в реальность просто понимаю, что это безвозвратно. И будучи взрослой двадцати восьмилетней девушкой, я пытаюсь справиться с этим по-взрослому. И это сложно, потому что я привыкла в такие сложные моменты опираться на сильное плечо мужа, ища поддержки. Сейчас это плечо и есть источник хаоса. Поэтому ощущаю себя одинокой и потерянной.

Мало кто поймет, почему ты отчаянно борешься внутри с собой за право вернуть то тепло, которое обрел.

Только не после того, как потерял однажды.

Я потеряла родителей и встретила через время Пашу, который забирал мою грусть и дарил радость.

Мозг может знать и подавать сигналы, но сердце порой противостоит, желая верить в другое.

Поэтому мало кто поймет, почему это ранит особенно сильно, отпуская память.

Люда не трогала меня эти пару дней. Позволила немного подумать, прежде чем эмоциональный пузырь будет заполнен.

И если я думала, что жизнь на мой счет свои планы коварные исчерпала, то ошиблась.

Привычка вторая натура? О да. Ужасная и отвратительная.

Я пошла в парк. Мое любимое место, где ты в морозную осень одетая тепло согреваешься нутром.

Как это работает? Понятия не имею. Но я просто покупаю хлеб и семечки, как в старых фильмах с такими же старыми привычками и иду кормить уток и голубей.

Мы делали также с Аллой Николаевной. Рядом с интернатом было озеро. Маленькое и грязное местечко. Со временем оно, к сожалению, превратилось в болото и уменьшилось. Но до того момента мы брали оставшийся хлеб в столовой и кормили уток. Летом по дороге туда объедались дикой кислой вишни или сладкой малины, осенью – брали с собой сухари, которое повара делали из обычного хлеба, вместо того чтобы выкидывать.

Эту традицию я сохранила неожиданно и после выпуска из детдома. О ней же знала и Люба.

Видеть ее сегодня было ужасной идеей и просто насмешкой судьбы. Вроде бы будний день, а мы встретились именно в него.

Она подошла ко мне робко, пыталась улыбаться.

- Привет.

Я промолчала. Это место было почти святым для меня, сейчас она его порочила, даже несмотря на то, что мы постоянно приходили сюда до всего, что с нами произошло.

- Я тоже решила погулять, - пытается снова завязать разговор и с моих губ слетает смешок.

- Ты ведь несерьезно?

- Что?

- Пытаешься завести разговор. Это выглядит смешным.

- Я просто не знаю, что мне делать, Диан…