Я смотрю на служанку затуманенным от стоящей слёзной пелены в глазах взором.

- Я хотела, чтобы у Вас раскрылись глаза, госпожа, простите, - Иссиль бледнеет намглашах, не глаза увлажняются не хуже моих.

Медленно отхожу от нее. Делаю несколько шагов, словно в прострации, подальше от кабинета.

Из-за закрытых дверей кабинета слышится громкмй женский вскрик и затем ее же приглушённый стон.

Я зажимаю уши. Хочется бежать без оглядки, но ноги сами приростают к полу. Будто меня сковывает сильная магия обездвижения.

Дыхание перехватывает и я на ватных ногах возвращаюсь к двери , хватаюсь за ручку и распахиваю резко дверь.

И в этот же момент вижу, как мой муж, мой любимый мужчина, намотав блондинистые кудри Элизабет, самозабвенно вкллачивается в нее. Я вижу только ее длинные ноги, разведённые в стороны и упругий зал с ямочками на пояснице моего мужа. Голый упругий зал.

Эйдан замирает. Затем громко выдыхает, закидывая голову к своду темного потолка.

- Как ты не вовремя, малышка Лили, - с некоей обречённостью в голосе, произносит мой муж. - Дай мне пару минут закончить, подожди за дверью, родная.

Родная?

Мои щёки пылают. Слёзы душат, рвутся на волю и стекают по щекам. Сердце грохочет так, словно вот-вот покинет мое тело.

Грудь сдавливает от просящихся наружу рыданий, но я их подавляю неимоверным усилием воли.

- Эйдан... - тихо произношу я, и понимаю, семьи больше нет. И была ли она?

- Ладно, Бездна с тобой, - рычит мой муж, отстраняясь резко от Элизабет и грубым жестом натягивает приспущенные штаны.

Элизабет сводит ноги. Кошмар. Даже выпирающий живот не мешает ей... вот так...

Стыд то какой!

Я прикрываю глаза и просто отшатываюсь, ощущая, как тело вмиг слабеет от душевной боли.

На запястье кольцом смыкаются пальцы дракона.

- Лиз, выйди, - властно произносит Эйдан, а фиалковые глаза обжигают меня укором. - А ты останься, малышка.

Потянув за собой к столу, на котором они только что предавались любви, муж хватает небрежно разбросанные документы и вручает поправляющей платье Элизабет.

- Я всё подписал, Лизи. И незачем было приходить к моей жене с подобными разговорами.

Лизи...

Бездна! Он называет ее "Лизи"! До тошноты противно.

И говорит это так ровно, словно я не стою сейчас здесь.

- Родной, ну, так я же хотела как лучше, - мурлычет "Лизи". - К тому же, эта твоя курица даже забеременеть не может. А я смогла, - с гордостью произносит эта "гусыня", оглаживая живот и бросая на меня торжествующий взгляд.

- Не смей Лилиану так называть. У нас был уговор. Ты получаешь дом, ни в чем не нуждаешься, а с женой я решаю проблему сам.

Проблему...

- Я всё ещё здесь, - напоминаю я, но мой голос предательски дрожит, а почва из под ног словно ускользает. - Хватит при мне говорить так, будто меня здесь нет.

- С тобой отдельный разговор будет, малышка, - усмехается Эйдан. А я, сделав вдох, чувствую, как от него исходит аромат женских духов. Духов этой Элизабет. Эйдан отпускает мою руку и набрасывает на себя белоснежную рубашку. Неспеша дастегивает педантично на каждую пуговицу.

Элизабет смеряет меня высокомерным взглядом, затем растягивает тонкие губы в улыбке, направляясь мимо меня к выходу и тихо шепчет:

- Эйдан теперь пребывает в хорошем расположении духа, благодаря мне. Как жаль, что ему приходится мирится с такой серой мышью в роли Истинной. Надеюсь, боги меня услышат и ты умрёшь. Освободишь Эйдана от уз с тобой.

Я поджимаю губы. Руки дрожат от захлестнувшего желания придушить магией эту гадину, но вспоминаю, заметив ее выпирающий живот, что эта девица носит ребенка.