– Послушайте, доктор, мне плевать, что вы думаете! Это вся моя жизнь! КХЛ – мечта моей жизни, и я убедительно вас прошу не ссориться с сыном мэра, а всё написать тихо и молча! Могу дать денег! Сколько?

Не говоря ни слова, иду к двери, я знаю, что такое мечта всей жизни, и вспоминаю часто фигурное катание и своё падение на льду, а дальше – суровый приговор, что лёд для меня закрыт навсегда.

Я слишком хорошо знаю цену несбывшейся мечте. Слишком.

– Владимира Владимировна! Ну как там обстановка?

Карл заискивающе смотрит на меня. Я не знаю, кто он мэру, но очень его боится или боится потерять своё хлебное место, судя по всему.

– Карл, простите…

– Для красивой женщины – просто Карл, – улыбнулся он.

Я усмехнулась.

– Так вот, просто Карл, я вам скажу, что если вы приближённый мэра, будьте так добры донести до него, что его сын сможет остаться инвалидом! Поймите, это большой спорт! Плечо Василия сильно повреждено! Я не знаю, как мои коллеги, но писать, что у него всё хорошо, я не буду! Прошу меня извинить, у меня очень много работы!

Быстро иду в сторону ординаторской. Почему-то слишком бешено стучит сердце.

– Влада, можешь мне сказать, что случилось?

Я перебирала документы в ординаторской, когда зашёл Руслан. Его глаза пылали яростью. Я знала, что муж страдает вспышками гнева, но сейчас, по-моему, был особенный случай. Он пребывал в конкретной ярости. Разозлить Руслана можно было легко, обычно он на людях контролировал своё состояние. Но сегодня был особенный день, я видела это.

– Что случилось? – подняла я глаза на мужа.

Я уже заранее понимала, что что-то не то.

– Ты знаешь, кто такой Василий Князев?

– Знаю! Сын мэра! Имела чести пообщаться! А что?

Почему-то его тон подсказывал мне, что что-то особенное.

– Вот и прекрасно! Никто из врачей – ни травматолог, ни хирург – не написали медицинских противопоказаний, кроме тебя! Это КХЛ! Ты понимаешь, что ты делаешь?

Руслан начал повышать голос, а я заметно растерялась. Да, он был главным врачом, с ним всегда всё согласовывали, но мы столько лет работали бок о бок с ним, и никогда не было никаких нареканий, Руслан знал, что я всё всегда делаю чётко и по плану, и не было никаких проблем. То, что творилось сейчас, я не понимала вообще. Я не любила взяток. Да, могла принять презент в виде конфет или шампанского, но не более.

Я не понимала нечестной работы, и мне часто говорили, что я врач от Бога. Я знала методы работы Руслана и не вмешивалась в них, но всё же…

– Руслан, я не понимаю, что происходит! Ты меня прости, конечно, но здесь сын мэра и сын продавца с «Пятёрочки» одинаково равны! Здесь все равны! Мы врачи! Я отвечаю за его жизнь, я…

Договорить я не успела, Руслан подошёл к столу и с яростью по нему ударил.

– Влада! Ты понимаешь, что Князев – мэр? У нас оборудование, финансовые потоки, да, в конце концов, диваны эти кожаные в приёмной! Это всё мэра! Ты хочешь с ним поссориться или чтобы мы с должностей полетели?

– У тебя отец в правительстве, ты точно не слетишь! – парировала я.

Красивые глаза Руслана налились кровью.

– Влада! Я тебе всё сказал! Ты сейчас же напишешь всё, что тебе нужно написать, а нет…

Он многозначительно замолчал. У меня засосало под ложечкой. А если нет, то что тогда?

– Если нет, то что тогда? – еле слышно спрашиваю я.

– Тогда ты больше не зав отделением, и твоя должность под вопросом! Ты не просто врач, а ещё моя жена и обязана поддерживать мужа! Так что давай не ссориться, детка!

Потрепав меня нежно по голове, Руслан идёт к двери. А у меня этот жест вызывает боль.