– Стоп, – не дал договорить ей, грубо обрубив.

Вот, значит, какую картину нарисовал ей мой братец, занятно. А Ника, получается, поверила во все?

– Чего ты хочешь, Ник? – спрашиваю ее.

Не помню, чтобы я задавал ей этот вопрос хотя бы раз. Настало время подумать над ответом и попробовать самостоятельно разобраться в своей жизни.

Жена молчит и испуганно смотрит на меня.

– Я хочу быть со своей дочерью, – отвечает она, а я чувствую облегчение от ее слов. С этим можно работать.

– Все будет так, хочешь ты, нужно только…

Не дав мне договорить, Ника раздраженно произносит:

– Играть по правилам, да–да, я знаю.

– Если тебе так будет угодно, – не пытаюсь переубедить.

Если ей комфортно путаться в нитях и тянуть не за нужные, пусть так. Пока она рядом, готов на любые правила.

– Подашь мне лимонад? – я уже не чувствую пальцев на ногах, но тяну руку к ее ледяному напитку.

– Это мой стакан! – обиженно восклицает она.

– Я хочу пить, – спокойно пожимаю плечами. – Я могу встать и пройти на кухню за своим стаканом, но, как видишь, полотенце я не брал. Оставлю за собой лужи, а Надежда Васильевна уже подлетает к Питеру. Давно ты мыла полы, Вероника?

Кайфую от того, как она зависима от моих слов. За секунду на ее лице меняется куча эмоций – удивление, презрение, злость. И я купаюсь в лучах испепеляющего взгляда.

Ника фыркает и подходит к краю бортика, становится на него босыми ногами, и я любуюсь каждым ее пальчиком и узкими щиколотками. Слегка наклоняется и протягивает стакан с лимонадом. Я медленно тяну руку, но в последний момент хватаю ее за запястье и рывком опрокидываю в бассейн, унося за собой под воду.