А еще выходит, что Лев не знает, что Ангелина – его дочь.

– А потом я узнаю из газет, что ты вышла замуж за Арта. Друзья говорят, что ты родила ему дочь. Я был растерян и не понимал, что делать, пойми! Ты же сама отказалась от меня!

Могут ли слова причинять боль?

Может ли мой дом из песка обрести фундамент, крышу и сохранить меня?

Все, во что я верила, рушится благодаря нескольким словам. Правда. Кому она нужна, когда каждый день ты боишься высунуть голову из песка и посмотреть ей в глаза? Когда прячешься за различными масками и играешь разные роли.

– Я не бросал тебя.

Волна накрывает мой дом и оставляет после себя лишь пустоту. Чем мне теперь ее заполнить?

17. Глава 16 Или дочь

Еще будучи подростком, я упала с лошади и сломала ногу. Открытый перелом обеспечил несколько операций и шесть долгих месяцев восстановления.

Лучше бы я снова пережила ту боль, чем проходила через новую версию моей жизни. Тогда не было так больно.

Мне хочется уйти, не слышать этих слов. Я боюсь поверить им, ведь это будет означать, что главный злодей всей этой истории, человек, с которым бок о бок я живу вот уже шесть лет. Я отказываюсь верить в это.

– Прости меня, – шепчет Лев.

– За что? – тихо спрашиваю я.

– За… за всё. За малодушие, за глупость. За то, что отказался бороться за свое.

– Я никогда не была твоей.

– Может, и не была, но могла бы стать, – настаивает мужчина.

– Лев, ответь мне честно: зачем ты приехал?

Я плохо знаю Льва. Вернее, я совсем его не знаю, как выясняется. Но мне кажется, мужчина медлит с ответом, потому что сейчас будет пытаться выдать лучшую версию событий, чтобы мне было проще ее принять.

– Мой контракт закончился, а нового я не подписал. В Америке больше ничего не светит. Так куда мне ехать, если не на родину? Тут моя семья.

– Что–то я не замечала раньше твоего рвения к корням, – усмехаюсь я.

– Ну что ты хочешь от меня услышать, Ника? – взрывается Лев. – Да, я строил карьеру, да, мне было хорошо там. Если бы со мной продлили контракт, я бы никогда не вернулся в Россию.

– Тогда зачем ты врешь? Ты вернулся не к семье, а потому что тебе некуда идти, – шиплю по-змеиному.

Жаль, во мне нет смертоносного яда.

– Ты все переворачиваешь с ног на голову, – трет переносицу, хватает стакан и пытается отпить из него, но внутри пустота. – Что–то не строится у нас разговор сегодня.

Лев со злостью отставляет бокал в сторону и выжидающе смотрит на меня.

– Почему сейчас? – спрашиваю я.

– Что? – не понимает Громов.

– Почему ты решил открыть мне правду сейчас?

Лев растерянно смотрит по сторонам, пытаясь подобрать правильный ответ, а я ловлю себя на том, что чувствую отторжение. Что–то не так, я не могу до конца поверить в его искренность.

– Я запретил себе думать о тебе. Думать о твоей семье и о ребенке, который мог бы родиться, – говорит дрогнувшим голосом, и я впервые за последний час верю его словам. – Я знаю, что, если бы тогда не уехал, ты бы не впала в депрессию и выносила здорового малыша. Мы бы поженились, и ты родила мне здорового сына.

– Или дочь.

– Или дочь, – соглашается Лев и отворачивается к окну.

Он не знает, что его дочь родилась. Не знает, какая она красивая и добрая.

И никогда не узнает.

Потому что я не могу до конца поверить в эту «правду». Возможно, я просто хочу, чтобы Артур был лучше, чем меня пытаются убедить. Возможно, хочу обелить его и поверить в то, что он хороший человек.

Человек, который пришел мне на помощь. Выдернул меня из депрессии, в которую я погрузилась с головой. Это можно было сделать множеством способов. Но он выбрал самый сложный.