В последнее время я стала все чаще забивать на это. Но вопрос дочери важен, и я готова переступить через себя.

Подлетаю с кровати, поправляю шелковую сорочку и вхожу в ванную комнату. Муж стоит за стеклом душа и намыливается. Пена облепляет его сильное тело и стекает вниз вместе с потоками воды.

Красивый, зараза.

– Арт! – воскликнула я, оставшись стоять возле двери и стараясь смотреть только на верхнюю часть тела мужа. – Я хочу сама отвезти свою дочь. Пускай едет Маргарита и Дмитрий, но я тоже поеду. Отвезу ее и вернусь.

Артур коротко глянул на меня, но не ответил ничего. Я нервно потопала ногой, развернулась и вышла, громко хлопнув дверью, залезла под одеяло и принялась ждать мужа.

Он не заставил долго ждать. Выйдя из ванной абсолютно голым и готовым на все, он откинул одеяло и лег рядом со мной.

– Отвезешь Гелю и тут же вернешься, первым же рейсом. Поняла? – хрипло сказал он и, дождавшись моего кивка, навалился сверху и жадно поцеловал.

Губы Артура всегда были властными, как и он сам. Им нельзя было перечить, вынуждая ответить меня на поцелуй, они мягко, но требовательно укладывали тебя на лопатки и не оставляли ни одного шанса на побег.

Я ненавидела его губы. Ненавидела его руки, которые умело ласкали. Настолько, что тело вступало в сражение с мозгом и побеждало, принимая награду прямо из рук мужа. Я ненавидела его спину, к которой мои руки, игнорируя волю разума, неизменно тянулись.

Где–то там, всего в нескольких метрах, в квадратной деревянной корзине лежит белая сорочка с красной отметиной на вороте и яростно высмеивает мою никчемность.

Уперла ладони в плечи Артура и попыталась его оттолкнуть. Муж ненадолго отстранился, сильнее ухватив руками мои бедра, и заглянул мне в глаза.

– Я не хочу.

Это еще одна игра. В которую я всегда проигрываю. Сейчас он убедится, что я отказываю ему в близости, а потом опустится на меня и начнет орудовать языком еще яростнее, еще безжалостнее, подавляя мою волю и принуждая подчиниться его желаниям. Я буду отбиваться, но руки мужа сильнее, поэтому он с силой прижмет мои запястья к простыне.

Я буду кусать его, но это возымеет обратный эффект, глаза Артура загорятся лишь сильнее. Я буду бить ногами по кровати, задевая мужа, но он лишь сильнее разведет мои бедра, лишив меня возможности двигаться.

В самом конце я буду ненавидеть себя. За капитуляцию собственного тела, за ошибочное удовольствие, которое отравой плескается в моей крови.

Я буду ненавидеть сильные руки моего мужа, которые возьмут меня в объятия, больше напоминающие болезненные тиски. Буду задыхаться в кольце рук, но не скажу ни слова, не пророню ни слезинки. Садистская игра ломает мой разум, который продолжает отторгать все, что происходит в жизни последние шесть лет. Эта садистская игра дарит телу ложные надежды и лживые мечты.

Но сегодня мы не будем в нее играть. Сегодня меня спасет телефон, который прозвонил как нельзя кстати.

Муж с недовольным рыком перекатился на свою сторону кровати, подхватил свой мобильный телефон и грубо ответил:

– Чего тебе, Сева? – и начал внимательно слушать его.

Савелий вместе с другими ребятами охраняет наш дом. Я никогда не понимала этих понтов – зачем обычному адвокату целый штат шкафообразных охранников?

– Понял, впусти его, – Артур устало вздохнул и посмотрел на меня.

Я нервно прижимала к груди одеяло, пытаясь прикрыть грудь, и смотрела на своего мужа в ожидании дальнейшего вердикта.

– Ложись спать, – скомандовал он, поднялся с кровати и начал натягивать домашнюю одежду.

Лицо мужа приобрело стальное выражение, на скулах заходили желваки. Не знаю, к кому он направляется, но я бы не хотела попасться ему под горячую руку.