– Нас околдовали. Тени бесчисленных поколений каннибалов следят за нами вот оттуда, с высокой скалы.

– И могу поспорить, досужие каннибальши бубнят, что мы чересчур сближаемся в танце и что я потеряла всякий стыд: не вдела в нос кольцо.

Они тихонько рассмеялись, но смех замер, когда за озерцом умолкли на середине такта тромбоны, а саксофоны тревожно застонали и растворились.

– В чем дело? – выкрикнул Карлайл.

Через мгновение тишины они разглядели темную мужскую фигуру, бегом огибающую серебристое озерцо. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это Бейб, чем-то необычайно взволнованный. Остановившись перед ними, он выдохнул:

– Судно появилось, ага; с полмили до него, сэр. Моуз – он у нас в дозоре – говорит: вроде якорь бросило.

– Судно… какое судно? – встревожился Карлайл.

В его тоне промелькнули нотки отчаяния, и у Ардиты внезапно сжалось сердце, когда она увидела его потухшее лицо.

– Говорит, не знает, сэр.

– Оттуда шлюпку спустили?

– Нет, сэр.

– Давай посмотрим сверху, – решил Карлайл.

В молчании они двинулись вверх по склону; пальцы Карлайла не отпускали ладонь Ардиты, как было в танце. Время от времени он нервно стискивал ей руку, будто не чувствовал соприкосновения, но Ардита терпела. Казалось, подъем занял у них целый час; на вершине утеса они с осторожностью пересекли очерченное темным плато и подкрались к обрыву. Одного краткого взгляда было достаточно, чтобы у Карлайла вырвался приглушенный возглас. Это был таможенный корабль с шестидюймовыми орудиями на корме и на носу.

– Прознали! – выговорил он с коротким вдохом. – Прознали! Выследили.

– Ты уверен, что им известна эта протока? Возможно, они просто решили осмотреть остров с утра пораньше. Расщелина в скале оттуда не видна.

– В бинокль – видна, – обреченно выговорил он и посмотрел на часы. – Почти два ночи. До рассвета они ничего предпринимать не будут, это точно. Не исключено, конечно, что они ждут второй катер или хотя бы углевоз.

– Думаю, нам лучше остаться здесь.

Время шло, а они безмолвно лежали рядом; каждый положил голову на руки, словно мечтательный ребенок. За ними припали к земле негры, терпеливые, отрешенные, покорные, время от времени возвещавшие зычным храпом, что даже неминуемая опасность не способна пересилить неудержимую африканскую сонливость. Незадолго до пяти часов утра к Карлайлу обратился Бейб. На борту «Нарцисса», сообщил он, имеется полдюжины винтовок. Или уже принято решение не сопротивляться? Он-то считал, что можно еще на славу подраться, если только продумать план.

Засмеявшись, Карлайл отрицательно покачал головой:

– Это же не банда латиносов, Бейб. Это таможенный корабль. Мы против него – что лук и стрелы против пулемета. Если хочешь зарыть эти мешки, а потом рискнуть и вернуться за ними – валяй. Только это без толку: остров перекопают вдоль и поперек. Дохлый номер, Бейб.

Бейб молча понурился и отвернулся, а Карлайл, охрипнув, заговорил с Ардитой:

– Лучше друга у меня в жизни не было. Если его не остановить, он за меня голову сложит не задумываясь.

– Значит, ты капитулируешь?

– Мне больше ничего не остается. Нет, один выход всегда есть, но с ним торопиться не стоит. Хочу присутствовать на собственном суде – это будет интересный казус. «Мисс Фарнэм свидетельствует: пират относился к ней по-джентльменски».

– Прекрати! – воскликнула она. – Мне ужасно жаль, что так вышло.

Когда краски рассвета выцвели, а тусклая голубизна сменилась свинцовой серостью, на палубе корабля возникло заметное движение, и они разглядели группу одетых в белую форму офицеров, скопившихся у борта. Вооружившись биноклями, все пристально изучали остров.