– Ой, извините, – она замахала рукой, разгоняя пелену, повисшую в воздухе между ними. Что за гадость у нее в сигаретах, удивился дед. Как такое курить можно? Другое дело, самосад. Терпкий, душистый. Раньше-то он тоже подымить любил. Самосад в соседнем селе очень хороший продавали. Вспомнилось, как с другими деревенскими мальчишками в лесу курили тайком корявые рассыпающиеся самокрутки. Да, давно дело было. И жизнь тогда была совсем другая. Жизнь просто была. Не то, что теперь.

– Эй, батя, то есть, дед Кузьма, а где тут остановиться можно? Неохота в палатке ютиться. Знаешь, кто может в избу пустить недорого? – спросил Павел, тоже закурив. Дышать совсем невмоготу стало. Старик еле выдавил, кашляя:

– Теперь все избы бесплатно. Выбирайте, какая больше понравится. Где крыша не провалена и окна целы. Все теперь свободны.

– Это как? – удивился тот.

– Да не живет никто в деревне, пустая она. Я один остался.

– Во дела, – Павел присвистнул. – А куда ж все подевались?

– Да кто уехал, кто помер, – старик неопределенно взмахнул рукой.

– А как же вы один-то? – участливо поинтересовалась миловидная Даша. Вежливая. На «вы» обратилась. – Вдруг случится что, и помочь некому. Сюда и скорая помощь не приедет, дороги совсем нет. Переселились бы в село соседнее.

– Кому я там нужен? – ответил старик, не скрывая раздражения. Любопытные туристы ему уже порядком надоели. – Мне и здесь хорошо. Живу, годам счет потерял, и ничего никогда не случается. Каждый день одинаковый. Только времена года меняются.

– Одно слово, абориген, – произнес Колян и расхохотался. – Ну, молодец ты батя, молодец. Крепкий, видать. Года тебя не берут. Ладно, спасибо за водопой. Пошли мы, посмотрим, где тут обосноваться можно.

– А зачем вы пожаловали-то? – спросил старик, спохватившись. Будто бы не знал! Ясно было, зачем. Спросил лишь для вида.

– Туристы мы. Отдых любим экстремальный. На природе, – ответил Колян и подмигнул остальным. – Точно я говорю?

Те заулыбались, закивали, а Павел добавил:

– Тесно в городах. Бетон и асфальт. Простора хочется. Зелени.

– Тут этого вдоволь, – кивнул старик и подумал – вот заливают! Природный отдых им нужен, как бы не так! Сокровища Кучумовские искать приперлись. Видал он таких. Они не первые. Приходят и рыскают, рыскают по лесам. Роют, металлоискателями землю щупают. А находят лишь смерть свою. И эти тоже не жильцы. День-другой, может, неделя, и все. Так всегда было и всегда будет. Сгинут, как все. Жаль только лес. Нагадят ведь так, что месяц целый за ними убирать придется. В прошлый раз окурки и консервные банки повсюду валялись. А шума от них сколько! Одна головная боль, в общем. Ну, да ничего не поделаешь. Старик смотрел в их удаляющиеся спины, гадая, чей черед придет первым?

Четверо чужаков шагали меж двух рядов деревенских изб по единственной, заросшей бурьяном, улице, и озирались. Наверное, уже почувствовали присутствие зла, хотя и не поняли, отчего им страшно стало. Наверное, и на одну ночь не остались бы, если б не клад. Вон лица как вытянулись, а глаза тревожно забегали! Боятся. Но не уйдут. Никто еще ни разу не ушел. И эти никуда не денутся. Нежить за зиму оголодала. В нынешнем году это первая партия. До осени еще много таких сюда явится. Однако, пора, подумал старик, глядя, как чужаки заходят в выбранную избу, пятую от края. Пусть пока устраиваются, отдыхают. А ему надо в село, на почту. Пенсию получить да письмецо новое отправить. До вечера успеет обернуться. Вечером-то самое интересное начнется.

Он зашел в дом, достал из тумбочки паспорт, бережно завернутый в полиэтиленовый мешок, и конверт, сунул все в охотничью сумку, перекинул через плечо ружье и вышел, оставив дверь незапертой. От кого запирать? И зачем? Брать у него нечего.