Камеры были одиночными. Череда огороженных решетками комнатенок тянулась вдоль извилистых коридоров, и заключенные свободно переговаривались с ближайшими соседями.

Слева от Роберта жил общительный наемный убийца Томми. Мелкие лорды нередко обращались к нему, чтобы избавиться от соседей и завладеть их землями. Томми не отказывал. Он брался за убийство раз в пару месяцев, расправлялся с несчастными, получал честно заработанные деньги, кутил на них, а потом искал нового заказчика. Однажды Томми повел себя неосторожно. Наткнулся на стражников, когда праздновал удачное завершение дела в таверне неподалеку от места преступления, и сболтнул лишнего. Так он оказался в мейфорской тюрьме. Его участь еще решалась, и пленника могли отпустить за неимением улик, но сам Томми готовился к казни.

Несмотря на дыхание приближающейся смерти, Томми не унывал. Он много шутил и рассказывал принцу о прозвищах, которыми заключенные награждали тюремных стражников. Детину с приятным голосом и смазливым лицом прозвали Милашкой. Милашка разносил завтраки, и заключенные терпеть его не могли. Он издевался над арестантами, не приносил еду, делая вид, что забыл отдать, или швырял тарелки с такой небрежностью, что часть гадкой каши с комочками разливалась по полу. Второго охранника за широко расставленные ноги, сутулые плечи и длинные руки прозвали Обезьяной. Обезьяна разносил ужин. Его настроение менялось день ото дня. Иногда он любезничал с заключенными, подкладывая им лишние ломти хлеба и выполняя мелкие просьбы, а иногда, наоборот, кричал и наказывал. Именно у Обезьяны, пока тот пребывал в приподнятом расположении духа, Роберту удалось разузнать кое-что о своей судьбе. Оказалось, что стражники нашли яд, который он прятал за карнизом, а лекарь проговорился, что принц интересовался настойкой из амиррийского цветка. Никто не сомневался в причастности Роберта к смерти короля, и принц признавал, что на месте стражников и любого мейфорца думал бы так же.

Положение казалось безнадежным.

– Не унывай, малец, выберешься еще! – подбодрил голос из камеры справа. Так Роберт познакомился с Джимми.

Джимми вменялись поджог и убийство. «Жизнь победила меня», – вздыхал пленник, но больше про себя ничего не рассказывал. Зато развлекал Роберта тем, что передавал истории, дошедшие до него от заключенных из соседних камер. В ответ принц делился тем, что узнал о Томми и об остальных арестантах по левой стороне. Так вся тюрьма заочно перезнакомилась.

Как-то утром подземелье зашумело. Обычно это означало, что привели нового заключенного.

– Ведьмы, – сообщил Томми через стену.

«Проклятый Дант Гарс», – подумалось принцу. Смерть короля не сподвигла охотника оставить свое ремесло.

Роберт известил Джимми, тот передал сообщение дальше по цепочке до последней камеры. Вскоре мимо принца провели двух ведьм. Они даже не взглянули на него. Откуда им было знать, что он на их стороне, что однажды он пытался освободить из этой тюрьмы их подруг. Теперь самому бы выбраться.

В известии о том, что в темницу снова попали ведьмы, Роберт нашел свое спасение. Он понимал, что мейфорская ведьма придет освободить подруг, а заодно поможет и ему.

Близилось время ужина. Желудок громко урчал от голода, и, изнывая от ожидания, Роберт прислонился к холодным прутьям решетки. В отдалении покачнулся свет переносной лампы, послышались тяжелые шаги, задребезжала тележка с тарелками. Широко расставляя ноги, по каменному полу ступал Обезьяна, от которого воняло рыбной похлебкой. Роберт скривился – рыбу, как и все, что связано с водой, он не жаловал. Но в тюрьме не пристало капризничать. Принц дождался, пока Обезьяна подойдет ближе, и протянул руку за своей порцией, но охранник прошел мимо, не остановившись ни у одной из камер. Роберт, Джимми, Томми и остальные заключенные возмущенно окликнули его, но тот скрылся в глубине коридора, даже не оглянувшись.