– Аминь! Аллилуйя! Конечно же нет! – подхватил преподобный и воздел руки к подернутому вечерним сумраком небу. – Впереди нас ждет вечная жизнь в Царствии Божьем!

Некоторое время перед колоннами копии античного храма царил святой хаос. Винсент истошно благодарил Создателя, перегружая звуковое оборудование. Люди вскакивали с мест, вздевая к верху руки в неистовой молитве, сопровождаемой глоссолалиями и неудержимыми плясками «Святого духа». Затем пастор властно поднял над головой растопыренную пятерню, и аудитория затихла. Оператор незамедлительно показал крупным планом несколько особо одухотворенных лиц, залитых слезами счастья.

– Посмотрите на него. – сказал притихшим вдруг голосом преподобный и протянул руку к появившемуся на краю сцене заключенному латиноамериканцу, скованному кандалами по рукам и ногам. Оранжевая роба его была ярко подсвечена софитами, и он разительно выделялся на фоне плотной стены тьмы, медленно поглощавшей Парфенон.

Трибуны затихли. Тысячи глаз устремили свои взоры на напуганного человека, со страхом озиравшегося по сторонам.

– Как зовут тебя? – строго спросил пастор, подходя к заключенному.

– К-карлос, – заикаясь, ответил тот.

– Ты убивал и насиловал женщин, Карлос, – утвердительно произнес преподобный Винсент и усмехнулся, – или в обратном порядке?

– В обратном, – промямлил Карлос, но его голос потонул в сдержанном смехе трибун.

– Что ты видишь, Карлос? – спросил пастор, простерев ладонь к исчезающим во тьме колоннам храма.