Он дал подробный ответ:

– Я кое‐что ищу, сэр.

– И что же ты ищешь, паренек?

Он не мог сказать “деньги”. Они были жизненно необходимы, но теперь, когда он глядел на бородатое лицо Уолта под изгибом шляпных полей, они казались ему таким пустяком. Ответить Уолту “деньги” – это вышло бы так же, как тогда, когда он, пылая любовью, стоял в передней у Кэтрин, а получил лишь баранью шейку и немного картошки. Пришлось бы объяснять, зачем ему деньги, почему они так ему нужны, но эта задача, эти долгие объяснения превышали то, на что он был способен.

– Что‐то важное, сэр, – только и смог ответить Лукас.

– Понятно. Все мы, наверно, ищем что‐то важное. Можешь поточнее сказать, что ты ищешь?

– Что‐то необходимое.

– А я не мог бы тебе в этом помочь?

– Вы все время мне помогаете.

– Рад слышать. А эту свою драгоценную вещь ты надеешься найти на Бродвее?

– Я нашел вас, сэр.

Уолт снова исторг из земли смех. Лукас почувствовал его всем своим телом.

Уолт сказал:

– Мой мальчик, меня вряд ли назовешь драгоценностью. Я старый слуга, и только‐то. Я бродяга и смутьян. Знаешь, что я думаю?

– Что, сэр?

– Я думаю, тебе надо пройти повсюду. Я думаю, тебе надо обыскать весь Бродвей и то, что за ним. Я думаю, тебе надо обшарить весь мир.

– Сэр, мне это будет непросто.

– Не все сразу, не за один вечер. Сдается мне, ты немного поэт. Сдается, в поисках ты проведешь всю свою жизнь.

У Лукаса замерло сердце. Деньги были ему нужны прямо сейчас. Он сказал:

– Надеюсь, так не будет, сэр.

– Увидишь, сам все увидишь. Поиск тоже может быть целью. Понимаешь, что я имею в виду?

– Нет, сэр.

– Думаю, ты поймешь. Вырастешь и поймешь.

– Сэр, мне нужно…

– Что тебе нужно?

– Мне нужно знать, в какую сторону идти.

– Иди, куда позовет тебя сердце.

– Мое сердце – плохой советчик.

– Не такой уж и плохой. В этом ты можешь мне поверить.

Лукас вздрогнул. Он боялся, что вот-вот заплачет. Надеялся, что Уолт не заметит подступивших к его глазам слез.

– Хочешь, я подскажу тебе, куда идти? – спросил Уолт негромко.

– Да, сэр, пожалуйста.

– Ну хорошо. Ступай на север. К городским окраинам и дальше. Иди туда, где дома становятся меньше и где начинает расти трава.

– На север?

– Этот путь не лучше и не хуже других. Ты хотел, чтобы я тебя направил, вот я и делаю это. Повелеваю тебе идти на север.

– Спасибо, сэр.

– Ты придешь сюда завтра? – спросил Уолт. – Придешь ко мне сюда завтра вечером в это же время и расскажешь, что ты нашел?

– Да, сэр. Если вы так хотите.

– Я очень хочу. Не каждый день встретишь кого‐то, похожего на тебя.

– Ребенок сказал… – начал Лукас.

Уолт подхватил, и они прочитали хором:

– … “Что такое трава?” – и принес мне полные горсти травы; что мог я ответить ребенку? Я знаю не больше его, что такое трава.

– Спокойной ночи, сэр.

– Спокойной ночи, Лукас. Надеюсь, ты придешь завтра. Я буду тебя здесь ждать.

– Спасибо, сэр.

Лукас повернулся и пошел. Направляясь на север, как ему сказал Уолт, он шагал по Бродвею, мимо магазинов и гостиниц. Некоторое время спустя он обернулся и увидел, что Уолт стоит и смотрит на него. Лукас махнул ему рукой. Уолт ответил тем же.

Он искал деньги, а вместо этого нашел Уолта. Уолт послал его на север.

Лукас все шел вдоль по Бродвею. Он миновал Юнион-сквер и шел дальше, пока большие дома не поредели, а людей не стало совсем немного, пока вокруг не раскинулись поля, среди которых там и тут светились окошки деревенских домиков и, более ярко, окна солидных домов, кирпичных или из известняка, гордо высящихся в тишине на просторе. Он призраком двигался по дороге, местами мощеной, а местами нет. На пути ему попался один особенно величественный дом с каменным фасадом и белыми колоннами. Внутри он заметил (его обитатели не задергивали штор, в такой‐то глуши) царственного вида женщину в белом платье, с кубком рубинового вина в руке она стояла у собственного портрета, где была изображена в том же самом платье. В комнату вошел и остановился подле нее мужчина в жилете. У него был очень острый подбородок – хотя нет, просто у него была борода того же цвета, что и кожа, и волосы на голове того же цвета, что и кожа. Лукас подумал, что сейчас он появится и на портрете, но он не появился. Мужчина что‐то сказал женщине, та рассмеялась и дала ему отпить из своего кубка. На портрете она сохраняла полную безмятежность.