Или шутки и панибратство Дза-Дза, от которых они перестали вздрагивать только ближе к вечеру, а аббы заливисто смеялись весь день. И то, что «принцесса свалки» - так её в итоге назвал эр Патриа, которому доставалось больше всех тычков и насмешек от неуемной рыжеватой женщины - держала все в железных рукавицах. Во всех смыслах.

А когда стемнело их ждал - опять же на удивление - обильно накрытый стол со свежайшими продуктами и пусть не изысканными, но очень вкусными блюдами и сладковатым вином. Его поставили в саду, перед добротным гостевым домом, в котором всем и предстояло переночевать - Дза-Дза занимала здесь только одни покои, остальные предназначались для часто приезжающих представителей Старшего и Младших домов.

Стало прохладно, но вместо того, чтобы накрыть поляну защитным пологом, Дзаглика приказала разжечь костры по периметру.

И от этого стало как-то особенно…уютно. А еще напомнило ему ночевки под открытым небом с отрядами Бури.

Когда он сидел последний раз… вот так? Свободно и…приятно?

Он украдкой осмотрел всех, кто присутствовал за столом.

Шида и Шерон - уже совсем неразлучные, глядя на этих двоих не возникало сомнений, что их счастье будет полным - шептались о чем-то, не обращая внимание на остальных гостей. Тени, которых он привык видеть не более чем придатком к Тама’р, принарядившиеся и по девичьи взволнованные и хрупкие, о чем-то спорили с его воинами. Иногда до него долетали названия оружий, что вызывало определенное…умиление. Эр Патриа пересел и обнаружился возле Дза-Дза, причем вовсе не в раздраженном, а в благодушном настроении. Более того, заинтересованные взоры второго советника в сторону глубокого декольте женщины были более чем говорящими. Ну а старшая принцесса, сидевшая на противоположной стороне стола…Она была неподражаема в простом камзоле, с косой...Он снова любовался, а  Тама’р с глубоким вниманием слушала убеждавших её в чем-то главных механиков осторова.

Почувствовав его взгляд, она резко повернулась.

Малхаз вздрогнул.

В темных её глазах отразилось пламя и будто опалило его внутренности, заставив почувствовать довольно сильное неудобство в районе паха.

Он медленно поднял кубок с вином и сделал большой глоток, не отрывая от нее взгляда.

Она отзеркалила его жест…

И снова вернулась к разговору.

Малхаз сглотнул.

Предвкушение превращалось в томительное, даже мучительное ожидание, и он просто боялся в какой-то момент сорваться. Сегодня и так пришлось не просто - быть с ней рядом весь день, смотреть на нее, чувствовать её…И не иметь возможности дотронуться. Обнять. Прикоснуться.

Впрочем, может и хорошо, что этой возможности не было - он за себя не отвечал. За то, что ошибочно считал железной броней - и что рядом с ней превратилось в лед.

Который давно начал таять…

Они разошлись спустя какое-то время по своим покоям - довольные, сытые, уставшие.

Малхаз скинул камзол, расстегнул ворот рубашки и уставился беспокойно в окно.

Среди нелюдимых махин то тут, то там горели костры - и как ему казалось, там сидели люди. В доме же было тихо. Наверное, все готовились ко сну…

Он застонал и уткнулся лбом в стекло.

Какой там спать… Эти дни, этот вечер, снова проведенный порознь, эта дерзкая принцесса, которую он уже узнал на вкус…

И потому хотел поглотить целиком.

Его потряхивало. Даже железные пальцы подрагивали от волнения, хотя это не было возможно. А в голове вспыхивали до того живые и яркие образы - она на нем, под ним, с ним - что оставалось только стискивать зубы…

К Буре все!

Решительно двинулся к двери.