Черты лица здешних жителей были самыми обычными. И все же я на их фоне казалась… не, знаю, наверно, утонченной. С тонкими запястьями и нежной светлой кожей без высыпаний. Белозубая. С приятной улыбкой и ямочками на щеках. Да и овал лица у меня правильный. Конечно, не писанная красавица, но если приоденусь, обживусь – буду очень даже миленькой, обзаведусь поклонниками…

«Вот и поплатилась за любопытство! – осадила себя. – На блестяшку позарилась – теперь сижу, корзины продаю и думаю, как накопить монет на приличное платье, сандалии и еду. А бедные папка с мамуликом ищут меня…» – грустно вздохнула. Подступили слезы, но я сдержалась, больно прикусив губу.

Еще сильно расстраивало, что покупатели не спешили раскупать товар, и мы сидели без дела.

«Если ничего не продадим, Тиасе будет накладно кормить меня даже бобовой кашей. Выгонит – и куда пойду? В трактир подавальщицей? Ну-ну, сразу найду приключений – и здравствуй ЗППП или беременность, а потом слухи пойдут. Нет, уж, лучше горохом давиться и корзины плести».

Неистово захотелось продать что-нибудь, лишь бы не быть нахлебницей, отблагодарить подругу за доброту, поэтому принялась сочинять забавную кричалку-зазывалку, типа: налетайте, раскупайте. Или лежит кучка по три штучки.

Вдруг Тиаса скривилась.

– Зря утром напилась воды. Придется платить, – она очень рачительная, но, видимо, терпеть невмоготу, поэтому, надавав мне наставлений, чтобы ни в коем случае не снижала цену, отлучилась. А я осталась одна с товаром.

Боясь напутать с ценой, получить нагоняй, нервничала. От волнения горели щеки, но я взяла себя в руки, улыбнулась – и, о, чудо! Тут же появился первый возможный покупатель.

– Эй! Зря тут сели. Там Тодван нахваливает крепкие корзины, – незнакомый парень махнул вправо, затем влево. – А там Кутеск продает дешевле.

«Пока Тиаса была рядом, с советами не лез. А стоило «Церберу» отлучиться – тут же подкатил», – отметила про себя и, распрямив спину, ответила:

– Если там крепкие, а там дешевые, то у нас середина – крепкий и надежный товар за самую приемлемую цену!

– Ух, ты какая, – хитро улыбнулся кареглазый парень с грубоватым, рябым лицом. – Как звать?

– Купи корзиночку – скажу! – отвернулась. А что? Голод не тетка. Есть захочешь – не такое провернешь.

Незнакомец прищурился, принялся придирчиво оглядывать меня, мол: нужна ты мне. Но я сделала лицо наглее, оглядела его искоса, намекая, что сам жадина, даже махонькое лукошечко купить не хочет, и он сдался.

– Давай какую-нибудь, – процедил сквозь зубы.

– Маленькую или большую? – спросила, смотря на него из-под ресниц, на что покупатель хмыкнул:

– Любую.

– Сразу видно, что хозяйственный… – произнесла с придыханием, хотя льстить было противно и досадно.

«Чтобы я прежде угождала из-за какого-то лукошка?!» – но здравый смысл возразил, что чувство собственного достоинства мигом заткнется, когда есть захочу.

Уже скоро, сжимая в ладони теплые квадратные монетки с дырочкой посередине, готова была найти доброе слово для каждого покупателя. От гордости я сияла, как начищенный тазик на солнце, поэтому не удивительно, что ко мне потянулись люди.

– Эй, почем коврик? – послышалось брюзжание пожилого полного мужчины, одетого по местным меркам очень солидно.

– Пана (равная семи панье).

– А ставни?

– Тоже. Но если купите три сразу, отдам за четыре паны! – мило улыбнулась. Пусть со стороны казалась дурой, но я знала, что делаю.

– Может, за две с половиной? Если три сразу? – оживился покупатель.

– Нет. За четыре! – упрямо тряхнула головой и заправила за ушко выбившуюся прядку.