Домой я возвращалась со странным ощущением легкости. Эта легкость отдаленно напоминала ту, что накрывала меня сразу же после сдачи особенно сложного и нервного экзамена. Голова еще тяжелая, а тело уже будто воспарило над землей. Правда, присутствовала одна существенная разница, после встречи с матерью у меня не возникло никакой радости, какая обычно вспыхивала после получения высокого балла за экзамен.

Зайдя в квартиру, я услышала знакомый смех друзей и ощутила аппетитный аромат пиццы. Как только я перешагнула порог и разулась, мои плечи заботливо укрыло чувство полной защищённости и безопасности. Именно здесь я могла полностью расслабиться и не думать о постоянной дистанции между собой и всем окружающим меня миром.

С парнями из нашей команды я сошлась быстро. Это было мое огромное и единственное исключение. Главную роль в моем сближении сыграли именно учеба и наш общий проект. По сути, благодаря этим двум пунктам я всё же кое-как, но сумела на первых порах остаться на плаву, когда еще не было никакого психотерапевта.

Когда на первом курсе только началась адаптация я ни с кем, кроме Лили, больше не общалась. У меня банально не было ни сил, ни желания. Существовала только учеба. Много учебы. Я спряталась за выдуманными высокими и острыми скалами. Сквозь них могла пройти только Лиля. Никто больше. Затем в моей жизни произошли существенные изменения и всё благодаря Лилиной маме. До сих пор не знаю, как у нее это получилось, но я доверилась ей. Не сразу, конечно, но всё равно довольно быстро. И только после долгих и эмоционально изнурительных сеансов у психотерапевта наметились позитивные изменения.

В тот период университет анонсировал всю эту суету с проектами и возможностью выиграть шанс отправиться во Францию. Мне нужна была новая точка опоры, новая цель, которая смогла бы мне помочь выбраться из заточения скал. Разработка и стала для меня этой точкой опоры.

Когда мы с Лилей решили собрать команду, потому что вдвоем физически не сумели бы всё сделать, я боялась, что у нас всё разрушится на начальном этапе. Но мои опасения оказались напрасными. Я просто приказала себе оценивать исключительно рабочие качества и не давать власти эмоциям. Поэтому Глеба, Ярослава и Тимура я до сих пор воспринимала, как важные и неотъемлемые детали нашего общего механизма, который в последствии привел к успеху.

У Лили, кажется, понемногу начали завязываться романтические отношения с Тимуром, я же была и остаюсь верна исключительно нашей работе. Пусть мальчишки и находились ближе всех к моему личному пространству, но они всегда оставались на одном и том же расстоянии. Я никого из них не подпускала слишком близко, не заигрывала, не провоцировала и вообще вела себя с ними не как девушка, а скорей как друг.

Несмотря на такую сложную схему моего нового восприятия людей, мы создали на редкость сплоченную команду. Понемногу я привыкла к своему окружению, но добавлять в него новых людей пока что в ближайшее время не планировала.

— О! Манон! — растянув губы в улыбке, произнес Ярослав.

— Всем привет.

— Ну как? — осторожно спросила Лиля, встав с дивана, чтобы взять чистую тарелку.

— Нормально. Всё обошлось без жертв, — мрачно пошутила я.

— Готовы к будущему путешествию? — спросил Глеб, развалившись в кресле.

— Почти, — ответила я. — Осталось только упаковать часть вещей и передать их отцу Лили.

— Ума приложить не могу, как мы умудрились столько всего накупить, — покачала головой подруга. — Папа удивится, когда увидит наше «богатство».

Мы решили, что не станем брать в дорогу кучу ненужного барахла. Слишком много мороки. И без него чемоданы едва не лопаются, хотя ничего лишнего не взяли.