Мне стало чуть теплее на душе, и улыбка из иронической превратилась в благодарную. Никогда не думала о том, что в будущем окажусь действительно неплохим организатором. Для личности-интроверта это фактически такой же подвиг, как и любой другой у Геракла. Просто мне пришлось выйти из зоны комфорта. То есть, меня из нее вышвырнули, и я из последних сил принялась строить новую личность. Наверное, всё дело было в инстинкте выживания. Он у меня, слава богу, не атрофировался и работал на всю катушку. От той прежней девочки давно не осталось и следа.

— Надеюсь на это, — я закончила с волосами и спрятала остаток шпилек обратно в шкатулку.

— Ребята к нам придут вечером. Я закажу пиццу и роллов. Выровняешь свой душевный баланс после нелегкой встречи. — С улыбкой пообещала Лиля, когда я уже обувалась.

— Сталь, я тебя обожаю, знаешь об этом?

— Конечно, знаю! Меня невозможно не обожать! — тут же подыграла мне подруга и задрала свой аккуратный нос к верху.

Нервозность и тревога немного притихли. В конце концов, в моей жизни случались ситуации и похуже, а я, поддавшись панике, уже придумала себе непонятно что. Переведя дыхание, я настроила себя на спокойную волну. Всё же это встреча с матерью, а не с каким-то мифическим чудовищем.

— Не скучай, — бросила я Лиле и аккуратно выскользнула на лестничную площадку.

2. 2. Маргарита-Мария.

Я ненавидела метро. Ненавидела до такой степени, что была согласна пешком протопать сколько угодно километров и смертельно устать. Это в любом случае окажется лучшей участью, чем проехать несколько остановок в под завязку забитом вагоне метро.

С трамваями и городскими автобусами ситуация обстояла ненамного лучше. Потому что и здесь приходилось находиться в опасном близком контакте с кучей незнакомых мне людей. Но в автобусе мне везло чаще, чем в метро. Пассажиров собиралось поменьше, и я могла сесть на одиночное место за водителем. Но если погода позволяла, я предпочитала добираться до университета пешком. К счастью, наша с Лилей квартира располагалась почти рядом с учебным корпусом. Лилин папа позаботился об этом.

Он изначально настаивал на том, чтобы Лиля жила в квартире, которую он несколько лет назад здесь приобрел, но моя подруга отказалась. Свой отказ она объяснила тем, что хотела попробовать жить самостоятельно. Никаких протестов и всей этой прочей юношеской чепухи в ее просьбе не прослеживалось. Да и вообще это не присуще Лилиной натуре. Родители услышали, но всё равно финансово помогали, потому что вдвоем мы вряд ли бы вытянули аренду. Нашей стипендии и подработки банально не хватило на все затраты.

Я старалась оплачивать свою часть вовремя, потому что не хотела зависеть. Да и вообще, родители Лили не обязаны на меня тратиться. Было достаточно и того, что ее мать помогла мне с психотерапевтом. Собственно, благодаря ей, моя ненависть к метро и в целом к городскому транспорту со временем поутихла.

Для меня была невыносима одна лишь мысль о длительном нахождении в тесном пространстве с кучей посторонних людей. Стоило мне хотя бы на секунду представить, что я с кем-то из них соприкоснусь, как мне тут же почти физически становилось больно. Хотелось немедленно убежать в ванную и хорошенько вымыться, а потом выблевать эту странную внутреннюю боль и снова вымыться.

Я понимала откуда это во мне взялось. И благодаря этому пониманию бороться с проблемой оказалось чуточку проще. Правда, до конца я с ней всё еще не справилась. Но и то, что сейчас я ехала в метро, воспринималось мной как блестящая победа перед фобией. Это была не только моя победа, но и победа психотерапевта и Лилиной мамы.