Приказав солдатам охранять дороги, есаул во главе конного отряда принялся прочесывать местность и обнаружил вскоре санный поезд, так и не успевший двинуться в путь.

– Стой! – крикнул он зычно. – Именем закона, стой!

– Мы и так стоим, – шутливо бросил ему Жюльен. – Чтобы выполнить приказ, нам надо сначала стронуться с места.

Есаул закусил губу от злости:

– Кто вы?

– Люди, которые спешат.

– Отвечайте, раз вас спрашивают!

– А я и отвечаю. Так что, если хотите, еще задавайте вопросы.

– Куда вы следуете?

– Это общеизвестно: из Парижа в Бразилию через Якутию.

Есаул, вопреки ожиданиям Жюльена, даже бровью не повел:

– А документы у вас есть?

– И даже много: письма их превосходительств генерал-губернаторов двух губерний, письмо от английского министра, письмо от нашего посла, паспорта с необходимыми визами, марками, печатями и так далее…

– Предъявите!

– Пожалуйста.

После падения в Хандыгу Жюльен разложил все необходимые бумаги по карманам и теперь, засунув руку под шубу, моментально извлек наружу паспорта и протянул их есаулу.

Тому пока что не в чем было упрекнуть своего собеседника, разве что в насмешливом тоне, вполне позволительном, однако, в такой ситуации лицу, у которого нет абсолютно никаких оснований для беспокойства.

– Знаете, господин есаул, – обратился Жюльен к служилому, внимательно проглядывавшему документы, – позволю вам заметить, что стоит страшный мороз, и мне как-то неуютно стоять на снегу на таком холоде. И я прошу вас побыстрее завершить эту проверку в чистом поле, чтобы я смог наконец усесться в нарты и укрыться в меха.

– Не волнуйтесь, я непременно завершу «эту проверку в чистом поле», как изволили вы весьма удачно заметить, – тоже с издевкой ответил есаул, – но только после того, как удостоверюсь, что бумаги действительно в порядке. Поскольку же я не очень силен во французском, вам придется немножко обождать. К тому же все вы так укутаны, что мне поневоле приходится просить вас оказать мне любезность сдвинуть шапки и башлыки, ибо в противном случае мне никак не разглядеть ваших лиц.

Жюльен нахмурил брови, потом, подумав немного, громко захохотал.

– Смеетесь?! Учтите, хоть вы и француз, я сумею добиться от вас послушания!

– Попробуйте!

– За мною – закон! При необходимости могу применить и силу!

– Тоже мне – сила! Каких-то четыре косматых жандарма!

– Но за нами – вся Россия, не забывайте этого!

– Ба, Россия так далеко!

– И все-таки примите к сведению, пусть я и не в высоком чине, но представляю здесь нашего императора.

– Думаете, это так уж лестно для Его Величества? Будь он на вашем месте, то не стал бы развлекаться, заставляя меня дрожать от холода с риском обморозиться или схватить менингит.

– Хватит! Надеюсь, вы кончили?

Видя, что француза не пронять грозными речами, есаул, пробормотав что-то невразумительное, взял паспорт Федора Ловатина. Уж русский-то, да еще простой купец, не посмеет разговаривать в таком издевательском тоне! И служилый вознамерился отыграться на нем за насмешки дерзкого француза. Подавшись всем корпусом вперед, он уставился на Федора.

– Ну что, есаул? – спросил русский. – Мою-то личность вы можете удостоверить?

Напрягшись при звуке этого голоса, офицер пригнулся к гриве лошади, чтобы получше рассмотреть говорившего. Глаза их встретились, и они одновременно издали возглас изумления, приведя в недоумение и Жака и Жюльена.

– Алексей Богданов!

– Исправник из Томска!

– Нигилист! Каторжник, сбежавший из тюрьмы! Варнак! Ну, попался теперь, мошенник! И не ты один, но и твои сообщники – эта пара разбойников с большой дороги! – Есаул, ликуя, повернулся к четверке казаков, недвижных, как статуи: – Взять всю троицу! В случае сопротивления стрелять!