Кстати, даже выбраться из лицея довольно проблематично. Не пускают уже второй месяц — учебка и придомовая территория, но ни шагу наружу. Видите ли, нечего мне там делать, нужно готовиться, прославлять лицей на олимпиадах денно и нощно! А за это очередная скидочка в обучении. Крепостничество отменили полтораста лет как, но не для меня!

На самом деле, вранье голимое! Мне самому строгий режим выгоден по нескольким причинам. Выпускают отсюда только в пятницу после уроков, вернуться можно лишь в понедельник утром. Вопрос, где бомжу Игорю ночевать целых два дня? Чем питаться, где пропадать, как развлекаться? И самая главная причина: пару месяцев назад я вышел с территории лицея, а снаружи я сам по себе. Меня тут же на выходе поймали и отпинали какие-то бандиты, трое взрослых мужиков. Сто пудов ожидали, чья-то заказуха! Насилу вырвался и добежал до наших ворот.

Кто на меня напал? Подозреваю, что кто-то из недовольных моим поведением учеников: та же шайка Троекуровых например. Внутри меня гнобить чревато, охране придётся вмешаться, а директору сделать выговор зачинщикам, а снаружи: грабь, убивай, насилуй! Кому какое дело до сироты?

С тех пор во избежание повторения ни сам не выхожу, ни меня не выпускают по надуманным предлогам. Олимпиада на носу, а снаружи или убьют, или покалечат, тогда кто будет учебку прославлять?

Видимо, моё побирушничество на глазах у Татьяны Дмитриевны не проканало. Вместо ожидаемого бросания в ноги директора лицея с обещаниями бесплатно отучить до конца и вообще вернуть все деньги, потраченные за прошедшее время, он лишь хмуро глянул на меня и замолк. Наверное, молодая княжна — это не князь какой важный, поэтому до такой степени стелиться не хочется. Жаль. Очень жаль.

— Вы же тут последний год учитесь? — голос княжны звучал для меня как маленькие игрушечные колокольчики, который хочется и хочется слушать не переставая. — Я лучше попробую вас устроить бесплатно в институт на бюджетной основе. Только учиться нужно очень хорошо. Нет, даже отлично! В любое высшее заведение для Одарённых не получится, только в то, где у меня есть кое-какие связи, где училась и даже пытаюсь преподавать. В ИМУ куча разных факультетов и дисциплин преподают, что-то выберете себе по вкусу. Жильё постараюсь найти. А кем хотите стать?

Княжна, спросив, нетерпеливо ожидала ответа, а я вновь, заслушавшись её очаровательным голосом, завис. Хлопок по плечу от директора вывел меня из оцепенения.

— Не стану лукавить, передо мной все дороги открыты, но я думаю поступить на хирурга. Всё из-за шрама, — показал я на уродство на лице, пересекающее глазницу вертикальной неровной линией, — мечтаю избавиться. Поэтому как-то само собой вышло. Решил поступать на медицинский. Хотел стать пластическим хирургом. Как получится, что-то связанное со скальпелем...

— Есть такое у нас. Я про Императорский Московский Университет. Знаете такой? Устраивает сие заведение?!

— Кланяйся в ноги, дурья твоя голова, — прикрикнул на меня директор, хлопнув по плечу сильнее, когда увидел, что ожидание вновь затянулось. — Это же старейший и лучший университет страны, целого мира! Учреждённый Императрицей Елизаветой Петровной и графом Ломоносовым! Михайло Васильевич, как ты, начинал с самых низов и без матери рос! Может, и ты, Игорь, прославишь город Энск и наш лицей!

Я запоздало стал кланяться, конечно, не в ноги, но достаточно низко, в пояс. Княжна проворковала что-то вроде «не стоит», и ещё пару минут ей показывали остальных неудачников. Леонид Ильич честно признался, что кроме меня тут и смотреть не на кого, ну может чуть-чуть приглядеться ко второй отличнице, Софье Семёновне. Старшеклассники, особенно парни, стеснительно блеяли, мол, какая для них великая честь, и старались лизнуть до самых гланд неумелыми и нелепыми вычурными комплиментами. Пацаны в основном говорили заторможенно, как и я, очарованные её внешними данными и статусом. Девушки в основном быстро тараторили, боясь и трепеща перед Татьяной Дмитриевной. Одноклассницы были ещё слишком молоды, чтобы завидовать чужой, конкурирующей красоте. Пока лишь восхищались, равняясь, но пройдёт ещё немного времени, и начнут злословить и топить соперниц за сердца богатых, знатных женихов.