На меня смотрела обезображенная физиономия Иванова Игоря, моя старая, обрыдшая рожица циклопа. Меня взяла оторопь, и глаза… глаз полез на лоб — шучу, это невозможно. Я даже мигнуть не могу, не в моих силах. Я просто наблюдатель, как будто бы во сне. Поэтому удивление граничащее с безумием лишь проносилось в моих мельтешащих мыслях, только над ними я был в этом сновидении властен.

Глаза сфокусировались на другом изображении в зеркале, чуть позади меня, за плечом стоял не менее огорошенный полковник. Но он быстро взяв себя в руки, спросил:

— Тень? Теперь точно верю, что это вы.

— А если подумать… — ответил мой рот, озвучивая чужие мысли, но не голосом Троекурова-младшего. Чудеса в решете!

Я узнал свой старый голос, который успел за время чуть подзабыть. Более тонкий голос Иванова. Полное совпадение, вижу себя со стороны, и кажется, что старое тело снова живое.

— Игорь Михайлович, сынок, рад тебя видеть! Давно не виделись, со времён встречи в лицее, — усмехнулся лже Исаев, похлопав меня по плечу. — Нас заждалась одна любящая тебя девочка. Уж замуж невтерпёж, дела молодые. Ничего, что я на ты? Пойдём к ней? А то не ровен час начнёт бесноваться Джульетта энксого разлива.

— При всём уважении, господин полковник, не несите чушь! — ответил… видимо Тень. — Камеры, проходящие в коридоре. Вдруг кто-то увидит и признает покойного? Вот смеху-то будет. Паломники начнут собираться, крестные ходы устраивать. Воскрес в больнице недели две как умерший школьник.

— Прости старого дурака, — хлопнул себя по лбу, притворно возмутившийся полковник. — Конечно, я позову Соньку к тебе, Игорь! Позвоню, она мне номерок свой скинула. И о некоторых несоответствиях: рост, ширина плеч не изменились. Как будто натянули кожу Игоря на более крупного Троекурова. Я кажется понял, как вы это сделали. Всё прошёл звонок, тихо!

Повернувшись на сто восемьдесят градусов я спешно вышел из туалета. Полковник остался внутри поговорить с Мартьяновой, я не вслушивался. Тень управлявшая моим телом двинулась к постели, села на ней, обратившись куда-то в сторону двери:

— В постели она, возможно не обратит внимание на высокий рост Игоря. Что же делать с Сонечкой? Что думаешь, стуканёт на нас или нет? — думаю, Тень обращался ко мне, и как мне ему ответить? Но Костя сам озвучил свои негуманные планы: — Думаю, не накапает! Я её… того… бритвой по горлу… в колодец.

От последних слов я внутренне содрогнулся: не бывать этому, не дам загубить невинную душу! Хотя, что я могу сделать, я даже веком или пальцем двинуть не могу. А эти двое могут щуплой девочке шею сломать одной рукой.

— Да, Игорка, здесь тебе не улица с простецами. Это тебе не мелочь по карманам тырить. Здесь думать надо как поступить.

Понимая, что предтеча скорее всего слышит мои мысли, я усиленно сопротивлялся. Тень сыпал всяким шуткам из комедий прошлого века, видимо, выцепленные из моей же памяти. Я же ругался, чтобы он даже не смел трогать девочку.

Вскоре в палату вбежала Соня, а вынырнувший из туалета полковник закрыл на ключ дверь палаты с нашей стороны. Мы остались втроём, вчетвером, если считать меня. Девушка вместо того, чтобы впасть в прострацию, от воскрешения Иванова Игоря, расплакалась и бросилась мне на шею. Я бы в той же ситуации офигел, но не поверил бы, какая эксцентричная особа. Повалила меня на кровать, обнимала и целовала в губы, щеки, лоб, причитала что-то о большой и высокой любви.

— Сонь, прекрати. На нас же смотрят третьи лица, — мягко попытался высвободиться из крепких объятий девочки Тень. — И ждёт очень серьёзный разговор.