Закутанный в старенький плед, Марксен Иванович сидел в глубоком ободранном вольтеровском кресле и вязал. Арон подливал ему горячий чай, Вася подкладывал тортик. А Марксен Иванович грустно говорил:

– …в шестидесятом прибыли в Неаполь на Олимпийские… А мой рулевой Петька Гринберг, год как университет окончил, все на работу из-за пятого пункта не мог устроиться, – мне и говорит в Неаполе: прости, Марксен, другого шанса у меня не будет. Давай вместе!.. Нет, говорю, Петюня, не могу. А ты иди. А Петька говорит, ты хоть понимаешь, что они с тобой сделают, если я уйду?! А то я не понимаю!.. Иди, говорю, Петька, дай Бог тебе счастья!.. Подождал сутки, докладываю руководству сборной, так и так, – рулевой Гринберг Петр Иосифович на борт яхты не вернулся… Мне на всю жизнь кислород и перекрыли. Сняли звание «мастера спорта», закрыли визу, отобрали яхту, море… Самое страшное, что они у меня море отняли.

По щеке Марксена Ивановича поползла слеза. Арон подозрительно зашмыгал носом. Вася нервно стучал пальцами по столу.

– А тут месяца два назад получаю письмо и приглашение из Тель-Авива от господина Пинхуса Гринберга. В гости – на восемь недель… Не забыл… Тридцать лет прошло, а он помнит. Такой хороший паренек был… И рулевой – Божьей милостью!

Марксен Иванович вытащил из книжного стеллажа большой конверт с красивыми марками. Вася осмотрел конверт и приглашение и показал Арону.

– Надо ехать. Сейчас с этим гораздо проще. Тем более – по частному вызову…

– Дорого, – печально сказал Марксен Иванович. – Для меня это слишком дорого. Паспорт – двести, билеты – туда и обратно полторы тысячи, обмен валюты – две тысячи…

– Мы дадим вам! – быстро сказал Арон. – Да, Васька? Поднатужимся и заработаем… Ну, так не сорок колес в день будем делать, а пятьдесят!.. Заработаем!

– Спасибо, Арон. Я не смогу принять от вас эти деньги, потому что никогда не смогу отдать вам их, ибо существую от зарплаты до пенсии и от пенсии до зарплаты.

– Да наплевать нам на эти деньги, Марксен Иванович! – вскочил Арон.

– Мне – не наплевать, – жестко сказал Муравич.

– Стоп! Стоп, стоп, мужики! – закричал Вася. – Кончайте состязаться в благородстве! Прямо опера какая-то!.. Как говорят в Одессе – «Слушайте сюда»! Раскладка такая: Марксен Иванович оформляет в ОВИРе только паспорт! Никаких билетов, никаких денег на обмен валюты! И берет на себя командование яхтой по маршруту Советский Союз – Израиль. И мы втроем плывем «по морям, по волнам…» В Израиле, пока Марксен Иванович гостит у своего друга, мы толкаем нашу яхту, получаем наши миллионы и покупаем обратный билет для Марксена Ивановича в Ленинград. Из этих же денег мы оплачиваем капитану Муравичу суточные за все время плавания в свободноконвертируемой валюте. Тогда капитан Муравич сможет перестать вязать свою дурацкую жилетку, а пойдет в самый дорогой магазин Тель-Авива и купит себе самый лучший свитер! И новые джинсы! Но такие, чтобы все пижоны с Невского сдохли бы от зависти! И еще у него останется на чай с тортиком! Ну, как?

Арон в восторге всплеснул руками, влюбленно уставился на Васю и закричал:

– Ну, Васька!.. Ну, сукин сын!.. Я тебе все прощаю, даже твои вонючие макароны! Он гений, да, Марксен Иванович?! Муравич чуть подумал, почесал в затылке и сказал:

– Забавно… Чудовищная авантюра, но забавно.

В очереди у шиномонтажной мастерской бурлила клиентура:

– Как это не берут деньги?! Совсем не берут?

– Берут, но неохотно…

– И так цены повысили! Что же им надо?

– Консервы. Любые.

– А «частик в томате» можно?