Снова грязные, задыхающиеся Арон и Вася работают быстро, слаженно. Вася принимает колесо через окно, отдает Арону, тот закрепляет его на станке, берет в руки лом…
Готовое колесо Вася снимает с балансировки, передает в окно заказчику, не забывая перекинуться с ним парой слов:
– Пожалуйста!.. Ваших десять… С вас – шесть. Четыре сдачи. И вам спасибо!.. А вот и ваше колесико… Вы, кажется, в опытных мастерских трудитесь? Даже при НИИ? Замечательно! Нет ли у вас там латунных винтов пятидесяточки? Что вы говорите?! А нельзя ли… Немного. Килограмм пятнадцать. А мы вам в любой момент, без всякой очереди…
Медленно, со скрежетом проворачивается колесо на шиномонтажном станке, быстро крутится на балансировочном…
Из репродукторов ария Мефистофеля: «Люди гибнут за металл! Люди гибнут за металл!.. Сатана там правит бал! Там пра-а-авит бал!..»
Вечером Арон вопил на кухне:
– А я жрать хочу! И выпить! Я двенадцать часов ломом ворочал!.. Имею право!
– Нет! Не имеешь никакого права! Экономика должна быть экономной!.. кричал Василий. Сейчас каждая копейка…
– Я как Жучка намудохался! Мне мясо нужно!..
– Обойдешься! Жри макароны сейчас же! Я специально для тебя чуть не ведро отварил! С маслом… Очень полезно!
– Я не могу каждый день жрать макароны!!! Я видеть их уже не могу! Дай червонец – пойду в забегаловку, хоть котлетку схаваю…
– Я тебе давал вчера пять рублей? Где они?
– Бензин купил, е-мое! «Москвич» без бензина не ходит!.. А ты меня гоняешь по всему городу! Дай червонец немедленно!
– Через мой труп! Ты предаешь идею!
– А ты предаешь меня!.. Личность человека важнее любой идеи.
Вася даже рот открыл от философской сентенции Арона:
– Батюшки… Где это ты нахватался?
– Что ж, я пальцем деланный? – обиделся Арон.
– Ну, хорошо, я тебе дам немножко колбасы. Я ее, правда, берег на выходной, но…
– А выпить?
– Ну, наглый, как танк! Где я тебе выпить возьму?!
– У тебя есть заначка.
– Нету.
– Есть!
– Нету!!!
– Васька!!!
– Что «Васька„? Что «Васька“?! Решили же экономить!…
Потом сидели в одних майках и пижамных брюках пьяненькие, допивали большую бутылку и не очень стройно пели хором:
По морям, по волнам,
Нынче здесь, завтра там…
На «Опричнике» работала бригада реставраторов. Были сняты куски сгнившей обшивки, и сквозь огромные дыры зияли шпангоуты.
Подкатил «Москвич» Арона и Васи. Арон достал из багажника тяжелый ящик. Вася крикнул:
– Федор Николаевич!
– Тута я, тута!.. – из дыры высунулся пожилой человек в очках и комбинезоне: – Привезли винты?
– А как же! Что еще требуется?
Федор Николаевич уселся поудобнее, свесил ноги наружу:
– Тама много чего надо. Я списочек составил, отдал его Марксену Ивановичу. Он приболемши, просил заехать к нему…
– А что с ним?
– Дык, кто его знает… У его главная болесть – одиночество. Отсюда и все хвори.
КАК НУЖНО БЫТЬ СЕНТИМЕНТАЛЬНЫМ
Сидели у Марксена Ивановича – пили чай с тортиком.
Старческая нищета квартиры была закамуфлирована спортивными облезлыми кубками, выцветшими вымпелами, выгоревшими грамотами и дипломами, моделями парусников. На замызганных стенах множество фотографий – Марксен Иванович в шортах на фоне каких-то минаретов… В спасательном жилете у штурвала… Со здоровенной меч-рыбой… В плавках и ожерелье из неведомых тропических цветов…
Только на одном фото совсем молоденький Марксен Иванович был в зимней шапке с военно-морским «крабом», в унтах и в кителечке с погонами, орденами и медалями. И стоял он на борту торпедного катера, облокотившись на турель скорострельной пушечки. А так, все остальные фотографии были сугубо гражданско-спортивными…