Но даже первый шаг Ивана к самодержавию кое-кого раздражил. 21 июня 1547 года в Москве случился большой пожар – тогда чуть не погиб митрополит Макарий и сгорел царский дворец. Пожар на Москве – не бог весть какое событие, в народе и поговорка сложена: «От копеечной свечи Москва сгорела». Но тут пожар как-то очень уж совпал с бунтом посадских людей, а одной из причин бунта был слух, что пожар наколдовала бабка нового царя по матери – Анна Глинская, дочь сербского воеводы Стефана Якшича.

Сербку в Москве не любили, но возводить напраслину без некоего злого антиивановского умысла вряд ли стали бы. Собственно, позднее Иван прямо обвинял «изменников-бояр» в том, что они «убедили скудоумных людей, что будто наша бабка, княгиня Анна Глинская, со своими детьми и слугами вынимала человеческие сердца и колдовала и таким образом спалила Москву, и что будто мы знали об этом их замысле…»

Да, слухи распространяли противники Глинских, и толпа, растерзав Юрия Глинского, направилась к царю в село Воробьёво на Воробьёвы горы, требуя выдачи Анны. Многие из прибывших были схвачены и тут же казнены, однако ситуация складывалась критическая. Внутреннее положение страны из-за раздрая в «верхах» было тяжёлым, и у восстания городских низов, что бы его ни инициировало – суеверие или провокация ряда бояр, имелись объективные причины. Произвол бояр и чиновников, нужда, голод в неурожайный год, усиление гнёта – всё это и без пожара создавало накалённую атмосферу.

То время плохо документировано – даже если иметь в виду просто записи о событиях, а ведь и запись могла быть тенденциозной, а то и лживой… Например, в одной из русских летописей есть запись о том, что Дмитрий Донской якобы трусливо сбежал с поля Куликовской битвы и дожидался исхода в роще, имитировав ранение. Однако объясняется такая запись тем, что настоятель монастыря, где велась данная летопись, был нелоялен к Донскому.

Всё же представляются вполне исторически и психологически достоверными сведения о том, что перелом в ситуацию, сложившуюся летом 1547 года после московского пожара, внесла страстная обличительная речь против царя благовещенского протопопа Сильвестра, близкого к митрополиту Макарию. Грозя карами небесными, обвиняя Ивана в небрежении своими обязанностями, Сильвестр призывал Ивана заняться реальным управлением. Всё тогда соединилось для Ивана в одно – душевное потрясение, окончание переходного возраста, тяжёлое внутреннее и внешнее положение страны… И в молодом царе, судя по дальнейшему, действительно произошёл нравственный переворот: с 1547 года началось не только царствование, но и правление Ивана IV.

Рабочим инструментом стала так называемая Избранная рада – первое правительство Ивана, костяк которого составили думный дворянин Адашев, протопоп Сильвестр, митрополит Макарий, думный дьяк Висковатый и князь Курбский – тот самый, будущий беглец в Польшу и «невозвращенец»…

Судьбы светских членов Избранной рады оказались разными… Адашев играл видные государственные роли, но во время Ливонской войны умер в 1560 году в Юрьеве-Дерпте под домашним арестом… Сильвестр, к которому Иван по ряду причин, в том числе – объективных, позднее охладел, умер в 1566 году в Кирилло-Белозерском монастыре… Курбский – идеолог самовластного боярства, изменил и бежал в Польшу… Ивана Висковатого – человека незаурядного, его царственный тёзка называл «своим ближним и верным думцем», но кончил Висковатый плохо – обвинённый в причастности к заговору и измене, он был в 1570 году публично казнён.