И тогда визит к портному станет неизбежностью.

Герой суматошно ищет собранные за всю жизнь и спрятанные в матрасе деньги с таким усердием, что весь будет в перьях.

Итальянский Башмачкин придет к другу-портному с бутылкой.

Мастерская портного будет такой же нищей, как и комната героя: обои ободраны, ширма с оторванной тканью, тяжелые старомодные утюги. И сам портной весьма необычен: долговязый, нескладный, с уродливо большими руками.

Но новое пальто будет наконец-то сшито. Портной гордится своим творением. Герой в новом пальто идет по городу, а портной любуется им, следуя по пятам.

Наш герой заходит в фотоателье и фотографируется на фоне живописной картины.

В новом пальто герой отправится на вечеринку. Красивый дом, красивые обои, дорогие картины. Приходит красавица в черном платье. И наш герой отважится пригласить на танец прекрасную даму – спутницу своего начальника. Его неумелые и нелепые движения в танце вызовут всеобщий хохот.

Но вот после вечеринки, когда он в ночной пустоте отправится домой, на пустынном мосту грабитель снимет с него и унесет новое пальто. Полицейский на велосипеде помочь не сможет, да и не захочет. А наш герой замерзнет и простудится.

Далее мы увидим серию галлюцинаций, снятых как реальные сцены якобы происходящих с персонажем событий. Герой тяжело кашляет. Доктор с трясущимися руками и сигариллой во рту слушает сердце нашего героя. Герой умирает.

И последнее столкновение в фильме трагического и смешного. Финальный эпизод в итальянской версии «Шинели» построен следующим образом: в городе праздник, улицы украшены иллюминацией, на площади идет театрализованное представление.

Трибуна, выступающий с речью начальник, гуляющая толпа.

И похоронная процессия с катафалком, выезжающая из подворотни.

На площадь выезжает катафалк, и все присутствующие снимают шляпы. И начальник, который при жизни героя никогда не удостаивал его таким вниманием.

Вот здесь начинается уже итальянское кино 50-х годов.

В финале картины сцену с катафалком, которая должны была бы закончить историю Башмачкина, продолжают следующие кадры.

Сначала мы увидим роскошную спальню красавицы – любовницы начальника. Узорный потолок, красивая кровать, модный приемник, туалетный столик с хрустальными туалетными принадлежностями. На столике лежит конверт с фотографией героя (той самой, которая была сделана в фотоателье на фоне живописной картины в новом пальто).

Наш герой как будто возвращается. В ином качестве: фотографией, тенью на стене, призраком, уходящим в свет и машущим нам шляпой…

Финал итальянского фильма не так безысходен, как финал русского. Историю маленького человека, не выдерживающего сражения с жизнью, отечественные кинематографисты показывают как трагическую, а итальянцы как мистическую: душа человека не умирает, возвращаясь к нам в нашей памяти…

Сравнивая эти фильмы, хочется отметить, что в фильме ФЭКСов первична изобразительная пластика. В фильме А. Баталова ставка сделана на игру Р. Быкова. В этих киноверсиях Башмачкин не столько живой персонаж, сколько знак, символ человеческой слабости, ограниченности, неспособности защитить самого себя. В фильме А. Латтуада герой представлен иным. Он так же беден. Но при этом он совсем не утруждает себя служебными обязанностями. Он безалаберный человек и нерадивый работник. А для героев русских версий, как уже отмечалось, смысл жизни заключался в службе.

Герои русских лент предстают забитыми и безответными. Итальянский Башмачкин имеет смелость наблюдать и оценивать других. И выносить пусть молчаливые, но весьма ироничные оценки. Он имеет собственное мнение. Он жизнелюбив вопреки всему. Возможно, это замечательная особенность итальянской натуры.