Марьяна вскочила на ноги.

– Быстро, быстро несите их на возок! Я лекарь!

Она побежала к раненым, воткнула возле них меч – прямо в землю, вертикально, так, что его рукоятка стала раскачиваться как маятник – определила автоматически, какой из них тяжелее, и сходу вошла в транс. Черпнула Силы и влила ее в ауру раненого – та засияла посильнее, человек задышал ровнее – стрелы в его теле заколебались в такт дыханию.

Осмотрела Степана – ранение в живот было проникающим, но кишки целы. Ввела пальцы в дырку, образовавшуюся в кольчуге и одежде от вошедшего клинка, рванула со всей силы – кольчуга с одеждой расползлись, как гнилые, – некогда снимать. Положила руки на живот, замерла… Кровь, толчками покидающая тело, остановилась, рана стала зарастать… остался только еле заметный шрам. Жизни уже ничего не угрожает. Кровь из подрубленной ноги тоже уже не идет – связки потом срастим. Надо убрать раненых со снега – мороз вытягивает силы. Решительно подняла глаза на обступивших ее изумленных людей – она и не заметила, когда подошел обоз.

– Положите их на возок – холодно!

Охранники обоза подхватили раненых, другие обступили возок и поставили его ровно, на полозья, сняв с павшей лошади. Раненых разложили на дне возка, Марьяна, не замечая холода, занялась Степаном. Он уже очнулся и попытался что-то сказать, указывая на товарища, типа его вначале. Она резко прикрикнула:

– Молчи!

Стянула с него меховой сапог, подбитый железом, рванула штанину, располосовав ее до паха, вместе с теплым бельем, обнажила разрез в ноге, посеченные жилы и мышцы под коленом. Сосредоточилась – сухожилие стало срастаться, мышцы медленно, но верно вернулись на место, забелела новая кожа на месте разреза. Ап! Все. Готово.

Степан ловил ртом воздух, выгнувшись дугой – в запарке она забыла его обезболить, а процесс заживления, вытягивающий из человека силы, не был ласковым прикосновением любимой женщины. Она досадливо провела у него над головой, он сразу успокоился и вздохнул. Подпитала ауру:

– Все, вставай. Здоров. Лови лошадей.

Степан, немного прихрамывая, но все более и более утверждаясь в шаге, слез с возка и пошел к топтавшимся в стороне коням, что остались от бандитов. Потом опомнился, остановился и стал разглядывать работу Марьяны.

Вокруг собралась толпа людей, которые с восторгом и ужасом наблюдали за работой целительницы. Конечно, они видели, как справляются лекари с ранами, но то было не столь эффектно, тем более что этим сейчас занималась очень красивая девушка, простоволосая, в изрезанной чуть не на полоски одежде, сквозь которую проглядывало белое нижнее белье.

Марьяна склонилась над утыканным стрелами парнем:

– Так, одна стрела в ключице – не страшно. Эта – прошла навылет легкое – вот тут отвратительно. Так, стрела в ляжке – ерунда, парень, будешь жить. Стрелу в ключице двигаем вперед, вперед… упс – наконечник вылез. Стрелу ломаем, оп – залечила. Стрелу из ноги так же – есть! А вот в груди… Застряла у позвоночника, не хуже чем тогда у Борислава. Хотя тут полегче – воспаления нет. Но на месте никак не сделать – неудобно и Силы мало уже.

– Господа! Сколько осталось до трактира?

– Примерно с версту, уважаемая… – ответили из толпы несколько голосов.

– Помогите, прошу, моему охраннику поймать лошадей – наших перебили. Надо везти раненого к трактиру, я тут его не смогу поднять, устала.

– Василий, Аксен, Бран, быстро помогайте парню! Шеметом! Шеметом! Смеркается уже и холодно, нам еще версту пилить до трактира!

Все побежали в стороны, а командир охранников подошел к Марьяне и накинул на нее шубу.