И все эти люди, продолжает хронист, ходили с нашитым на плечах крестом, крестом, который сами же поклялись пронести через христианские земли без кровопролития. А ведь они говорили, что поднимут оружие только против язычников, и от телесных удовольствий клялись отказаться, пока не сделают святое дело.

Это был самый темный час Константинополя, страшнее того, что произошел два с половиной столетия спустя, когда город окончательно сдался османскому султану. Однако не все его сокровища погибли. Пока французы и фламандцы упивались разрушением, венецианцы головы не теряли. Они понимали толк в прекрасном и, хотя в грабежах не отставали от других, бессмысленно ничего не разрушали. Все то, что захватывали, отсылали в Венецию, начиная с четырех бронзовых коней, украшавших ипподром со времен Константина. После короткого пребывания в Арсенале коней перенесли к собору Сан Марко, где они и стоят сейчас над главным входом. Северный и южный фасады базилики украшены скульптурами и барельефами, доставленными в то же время. Внутри, в северном трансепте, висит чудесная икона Богоматери Никопеи (Победоносной) – императоры брали ее с собой перед сражением. Венеция обладает одной из самых больших коллекций византийских произведений искусства – еще одно доказательство венецианской ненасытности.

После трех дней бойни порядок был восстановлен. Согласно договоренности, всю добычу – или ту ее часть, которая не была успешно припрятана, – собрали в трех церквях и распределили: четверть – императору, остальное разделили на равные доли между франками и венецианцами. Как только это было сделано, крестоносцы заплатили Дандоло 50 000 серебряных марок, которые задолжали республике. Уладив эти формальности, обе стороны занялись следующим делом – выбором императора.

В отчаянной попытке восстановить утерянный престиж и усилить свою позицию Бонифаций Монферратский отыскал императрицу Маргариту вдову Исаака Ангела, и женился на ней. Ему не надо было беспокоиться: Энрико Дандоло сразу отказался от притязаний, и выбор благодаря давлению Венеции немедленно пал на добродушного и податливого Балдуина, графа Фландрского. 16 мая Балдуин был коронован в храме Святой Софии и стал третьим императором, избранным за один год. И хотя новоизбранный патриарх, венецианец Томазо Морозини[83], еще не приехал в Константинополь и соответственно не мог принимать участия в церемонии, мало кто из присутствующих стал бы отрицать, что новый император обязан своим статусом Венецианской республике.

Венеция завладела лучшей частью имперской территории. По условиям договора с крестоносцами ей отошло три четверти города и империи плюс право свободной торговли в имперских владениях, при этом Геную и Пизу таких прав лишили. В самом Константинополе Дандоло потребовал целый район, окружавший храм Святой Софии, и земли патриарха, раскинувшиеся до бухты Золотого Рога. Венеции также отошли территории, дававшие ей власть над Средиземноморьем – непрерывная цепь портов, начинавшихся от лагуны и доходивших до Черного моря, включая западное побережье континентальной Греции, Ионические острова, весь Пелопоннес, Эвбею, Наксос и Андрос, Галлиполи, Фракийское побережье, город Адрианополь и, наконец, после непродолжительных переговоров с Бонифацием, крайне важный остров Крит.