В цивилизованных обществах принято исчислять начало своего «винокурения» с даты самого раннего обнаруженного документа, неопровержимо подтверждающего факт использования процесса перегонки (дистилляции). Так, вискикурение ведет свое летоисчисление с 1494 г. Именно эта дата стоит на самом раннем документе, обнаруженном в свитках казначейства Шотландии: «выдать по приказу короля монаху Джону Кору 8 боллов ячменя для изготовления аквавиты» [35].

Поэтому именно 1515 год, и никакой другой, должен считаться годом рождения русского винокурения, по крайней мере до тех пор, пока не обнаружится документ, датированный более ранним годом.

И еще раз обращаю внимание, что не надо связывать начало винокурения с появлением водки. Мы говорили ранее и будем говорить позже о том, что водка в качестве алкогольного напитка появилась намного (более ста лет) позднее начала винокурения.

Внимательный читатель наверняка обратил внимание на то, что в цитированном тексте В. В. Похлебкина присутствовала еще одна ссылка на первоисточник, которую мы оставили без внимания. Перед ссылкой на Соловьева упоминались труды археографической экспедиции – НААЭ. – Т. I. – П. 134. С. 58. Но в этом документе нет ни слова ни про Барбаро, ни про напитки вообще. Но если не полениться и прочитать соответствующий фрагмент у Соловьева, то все становится ясно. Вспомним, что вся эта идея по поводу монополии родилась у Похлебкина из одной-единственной фразы Соловьева: «По свидетельству Иосафата Барбаро при Иоанне III-м право варить мед и пиво, употреблять хмель сделалось исключительной собственностью казны». Но эта фраза, вырванная В. В. Похлебкиным из контекста, у Соловьева на самом деле завершает обширный раздел, посвященный «взиманию дани» с подданных. Вначале Соловьев подробно пересказывает содержание таможенной Белозерской грамоты (1497 г.), которая дает представление о том, какие товары какой пошлиной облагаются. В этой грамоте ни слова не говорится о хмельных напитках. Получалось, что они исключены из перечня товаров, облагаемых государевой данью. А под нее попадали практически все товары, являвшиеся предметом свободного промысла. Из этого Соловьев мог сделать вывод, что деятельность по изготовлению хмельных напитков не входила в число разрешенных. Чему он и нашел подтверждение в воспоминаниях Барбаро. И совершено логично дал одновременно ссылки на оба рассмотренных им документа – Белозерскую грамоту [36] и книгу Барбаро.

В. В. Похлебкин не понял, что у Соловьева первая ссылка к Барбаро не имеет никакого отношения. Он просто перенес обе эти ссылки в свою книгу. Это говорит о том, что в данном случае В. В. Похлебкин к первоисточникам не обращался.

Легенда № 3. Нередко авторство водки приписывается некоему монаху Исидору из Чудова монастыря, который в 1430-х годах впервые произвел перегонку спиртного из зерна.

Идею этой легенды мы также обнаруживаем в книге В. В. Похлебкина. Нет ни одного другого автора и нет ни одного исторического документа, где бы упоминался некий монах Исидор из Чудова монастыря в какой-либо связке с крепкими алкогольными напитками.

В основе предположений В. В. Похлебкина – исторический факт участия русской церковной делегации в Ферраро-Флорентийском Вселенском соборе (1438–1445 гг.). Он совершенно справедливо отмечает, что «в составе русской делегации были чрезвычайно образованные для своего времени люди: грек фессалиец Исидор, епископ суздальский Авраамий и с ними сто духовных и светских сопровождающих».