– Как трансформировался курс «Санкт-Петербургских ведомостей» при арендаторах?

– Именно благодаря им газета стала живой и увлекательной. Успеха она достигла при трех из них – Амплии Очкине, Андрее Краевском и Валентине Корше.

Очкин, служивший цензором, увеличил объем издания, пригласил литераторов, ушел от сугубо официальных новостей, которыми до этого газета была переполнена. Ведь прежде обязательно печатались списки тех, кто «восприял православную веру», уехал и приехал в столицу, был награжден государственными наградами… Газета была полезной (в том числе последующим историкам, краеведам, генеалогам), но нечитабельной.

Кстати, при Очкине в ней печатался Достоевский. Он выступил с фельетонным циклом «Петербургская летопись» – это был прообраз знаменитого «Дневника писателя».

Начинания Очкина, при котором газета расширила свою тематическую направленность, продолжил Андрей Краевский. Он взял издание в аренду в 1852 году, дал ему титул «газета общественная и литературная». Привлек «пушкинский круг» – Вяземского, Одоевского, Сологуба. Современники считали, что именно с Краевского в России началась большая политическая журналистика.

Кроме того, именно при нем «Санкт-Петербургские ведомости» стали полигоном новаций для русской журналистики. Они первыми из русских газет завели собкора за границей – для освещения лондонской Всемирной выставки. Впервые опубликовали политическую телеграмму из-за рубежа – с открытия палаты депутатов в Берлине. И пик тиража – 14 тысяч экземпляров – пришелся именно на 1850-е годы.

– При этом газета оставалась проправительственной?

– Да. Единственным, кто изменил курс, был Валентин Корш, который с 1862-го по 1874 год являлся ее арендатором и редактором. Тогда она стала очень живой, едкой, на ее страницах развивается фельетон – легкие тексты на общественно значимые, злободневные темы. Корш пригласил Алексея Суворина и Виктора Буренина, составивших в ту пору славу издания. Суворинские «Недельные очерки и картинки» были очень кусачие, оппозиционные. Именно из-за них Коршу отказали в дальнейшей аренде. Суворин как благородный человек пообещал платить ему пенсию и свое слово сдержал.

Впрочем, это все-таки нонсенс, когда правительственная газета, хоть и отданная в аренду частному лицу, становится оппозиционной. Впоследствии она «поправела», новые редакторы-арендаторы прибавляли ей то религиозности, то консерватизма. Однако такой популярности, как при Краевском и Корше, у нее уже не было.

С конца XIX века издание не менялось – ни по содержанию, ни по оформлению. Оно было ровным, нейтральным, что многим импонировало. И у него всегда оставался читатель, склонный к постоянству. В этом постоянстве читатели газеты видели своего рода отдушину в бурном водовороте начала ХХ века…

Сергей ГЛЕЗЕРОВ

Опубликовано 13.01.2016 в № 3 (5620) «Санкт-Петербургских ведомостей»

История – это политика, опрокинутая в прошлое. Ставшее ныне хрестоматийным выражение принадлежит известному советскому историку-марксисту Михаилу Покровскому. Действительно, российская история последних нескольких столетий чрезвычайно актуальна, поскольку в ней можно найти ответы на важнейшие вопросы современности и, самое главное, заглянуть в будущее. Ведь по большому счету в нашей истории все уже было, и она воспроизводится снова и снова, с новыми оттенками и нюансами. Поэтому понятно, когда жаркие дискуссии вызывают вопросы истории последнего столетия. Однако не менее бурные споры вызывают и события далекой древности, отстоящие от современности более чем на тысячу лет. О вопросах современного понимания истории мы беседуем с доктором исторических наук, членом-корреспондентом РАН, главным научным сотрудником Санкт-Петербургского института истории РАН Рафаилом ГАНЕЛИНЫМ.