Самым главным демоном был Ангра-Майнью (в некоторых источниках встречается как Ахриман. – Пер.), злой дух без какой-либо особой специализации, создатель всего пагубного и вредоносных животных. По этой причине у магов считалось большой заслугой убивать земных представителей этих злых духов – муравьев, змей, всяких ползучих гадов, лягушек и птиц, – засыпать их норы и уничтожать их логова. Именно благодаря заклинаниям магов, подкрепленным специальными ароматами и магическими бороздами, человек освобождался от своих недугов и очищался.

Но какими бы могущественными ни были злой дух и орды его демонов, в повседневной жизни люди больше всего страшились друджа Насу, «трупного демона», к которому относится большая часть Антидьявольского закона. Захоронение или кремацию умершего могли осуществлять как соседи, так и враги, но такой легкий способ избавления от тела был не для магов. Несмотря на все предосторожности, было неизбежно, что «трупный демон» нашлет на живых порчу, инфекцию и скверну. С того самого мгновения, когда тело оставалось лежать бездыханным, оно становилось нечистым, потому что над ним парил «трупный демон» с целью причинить вред живым людям. Только путем самого строгого соблюдения предписанного обряда можно было оставаться в безопасности: мертвец не должен загрязнить святую землю или воду; тела следовало оставлять на высоких вершинах, тщательно привязав их за ноги и волосы, где их могли бы сожрать собаки и стервятники. И только тогда, когда кости таким образом освобождались от мертвой и поэтому опасной плоти, их можно было собрать в кремационную урну astodan с отверстиями, которые позволили бы умершему человеку смотреть на солнце. Этот запах склепа пронизывает всю литературу зороастризма более позднего периода и вместе с полчищем злобных духов производит гнетущее впечатление на читателя[1].

Большинство арийцев покинули свои дома на юге России ради равнин Центральной Азии, там остались только близкородственные иранцам скифы и немногие истинные арийцы. Гирканийцы поселились на северных склонах горного массива Альборц и на прибрежной равнине у его подножия, к югу от моря, которому они дали название. Эта равнина, расположенная слегка ниже уровня моря и ежегодно заливаемая ливневыми дождями на высоту до полутора метров, находилась в субтропическом поясе, но густые леса на склонах гор давали приют охотящимся львам и тиграм. Другие иранцы поднялись на нагорье, окруженное со всех сторон горами. На западе возвышались горы Загрос, на севере – Альборц. На востоке плато неуклонно поднималось к крыше мира в Гималаях, в то время как более низкая горная цепь отделяла его от южного океана. Внутри этого кольца более мелкие горные хребты делили его на части, которые отличались лишь сочетанием в них обычных элементов – гор, пустынь и плодородных земель.

В центре были расположены большие, трудные для преодоления пустыни, покрытые отчасти солеными озерами, отчасти коричневато-красной, пропитанной солью почвой. Такими же бесплодными были и горы, обычно лишенные деревьев или даже кустов. Между горами и пустыней была хорошая земля, нуждавшаяся только в воде – но вода была редким и драгоценным сокровищем. Если горы защищали от потенциальных врагов, они также преграждали путь дождям; лишь через такие перевалы, как перевал между Рештом (город в Иране, административный центр провинции Гилян. – Пер.) и Казвином (город на севере Ирана. – Пер.), могли проникнуть немногие облака. Здесь количество осадков могло достигнуть двадцати сантиметров; в других местах, таких как Исфаган, – десяти сантиметров или того меньше. Нигде этих осадков не было достаточно, чтобы вызрел урожай, но, к счастью, с гор текли тающие снега.