Ибрагим был султану как брат, являлся его личным советником и высшим государственным чиновником, но вследствие этой близости он нажил себе врагов. В 1525 году его дворец на Ипподроме был разграблен во время мятежа янычар в Стамбуле, который, возможно, был спровоцирован его соперниками. В отношении шлема-короны государственный казначей критиковал Ибрагима за расточительность, которую тот проявил, заказав шлем во время проведения дорогостоящей военной кампании. Отсутствие упоминаний шлема-короны в турецких письменных источниках того времени и в художественных миниатюрах указывает на то, что его покупка вызывала неодобрение. Государственный казначей сделал Ибрагиму выговор за то, что расширение «кампании двух Ираков» обошлось слишком дорого, и Ибрагиму пришлось использовать все свое могущество и положение, чтобы добиться казни государственного казначея.
Отношения между Сулейманом и Ибрагимом напоминали отношения между султаном Мехмедом II и его фаворитом, великим визирем Махмуд-пашой Ангеловичем. Сулейман сумел оказаться таким же безжалостным, как его прадед, и Ибрагим, как и Махмуд-паша, был неожиданно казнен по прихоти своего господина. Это случилось в марте 1536 года, вскоре после того, как он вернулся с «кампании двух Ираков». Султан предоставлял ему, как великому визирю, полную свободу действий, как в общественной, так и в личной жизни, теперь же он был погребен в безымянной могиле. При жизни Ибрагима называли «Макбул» (т. е. «Фаворит»), но после смерти игра слов сразу же изменила это прозвище на прозвище
«Мактул» (т. е. «Казненный»), Его мало кто оплакивал: после его смерти толпа разбила три классические бронзовые статуи, которые в 1526 году он привез из дворца Матиаша Корвина в Буде и установил возле своего дворца на Ипподроме. Казнь Ибрагима ознаменовала окончание первого этапа правления Сулеймана.
В годы своего пребывания на посту великого визиря у Ибрагима-паши была соперница, которая так же, как он, претендовала на привязанность Сулеймана. Это была девушка-рабыня Хюррем Султан, родом из Рутении[19], известная на Западе под именем Роксолана. Для Сулеймана она стала хасеки, то есть фавориткой. Первого ребенка она родила Сулейману в 1521 году, а в 1534 году, уже после того, как она произвела на свет шестерых детей, пятеро из которых были сыновьями, он женился на ней, причем в очень торжественной обстановке. Вот как описывает эту свадьбу один европейский очевидец:
Церемония проходила в Сераглио, и празднества были вне всяких сомнений великолепными. При стечении народа совершалось шествие тех, кто преподносил подарки. Вечером главные улицы ярко освещены, везде звучит музыка, и повсюду пируют. Дома украшены гирляндами, и везде есть качели, на которых люди могут часами качаться, получая от этого большое удовольствие. На старом ипподроме установлена большая трибуна: это место зарезервировано для императрицы и ее дам, скрытых за позолоченной решеткой. Отсюда Роксолана и придворные дамы следят за большим турниром, в котором участвуют христианские и мусульманские рыцари, за выступлениями акробатов и жонглеров, а также за шествием диких зверей и жирафов, у которых такие длинные шеи, что, кажется, они достают ими до небес.
Согласно описанию одного венецианского посла, Хюррем Султан была «молода, но не отличалась красотой, хотя и была привлекательной и изящной». Сулейман был серьезно влюблен в нее, и однажды она заменила ему все остальные привязанности, и он стал верен ей одной. Его женитьба на освобожденной рабыне была таким же нарушением обычаев, как и быстрое выдвижение Ибрагима-паши на пост великого визиря.